Зарисовка утренняя)))
Посвящается: ... они знают.
Вот бывает, сидишь себе у камина ранним утром, все окна завешены, кругом полумрак. Перед тобой бутылка отличного бордо, в пачке последние сигареты. Куришь. Дым собирается кольцами, бодро улетает в направлении потолка – здравствуй, предрассветный релакс. В углах лениво копошатся тени, смотришь на них – и вспоминаются сразу все страшные чудовища из сказок. Вот они сейчас соберутся, выползут клубами черной тени на середину комнаты, ощетинятся острыми-преострыми зубами, которые через пару мгновений вонзятся в твою печень, с хрустом пережуют косточки и - закончив трапезу, утробно урча, твари уползут обратно.
Обычное такое утро, обычные мысли о бренности бытия пополам с легким флером похмельного синдрома.
Чу! В углу действительно зашевелилось что-то.
читать дальшеТы роняешь сигарету, дрожащими пальцами прикуриваешь новую. Да нет, показалось! Но в углу начинает копошиться нечто черное. Клубится, поднимается.
«Надо пропылесосить», - думаешь ты, возвращаясь к бутылке бордо и превратностям быта.
Нечто, тем временем, выползает на середину комнаты. Напоминает оно темное пыльное одеяло, под которым копошится что-то страшное и мерзкое. Мрачный покров нависает над тобой суровой тенью, и ты думаешь – вот он и пробил, час расплаты. Хочется слазить за контрактом, по которому ты перезакладывал свою душу, но священный ужас не дает двинуться с места.
- Ты кто, чудище? – интересуешься, наконец, дрожащим голосом.
- Я – Общественное Мнение, - шипит кто-то под покрывалом на разные лады.
- А почему ты такое черное?
- Это черная пыль твоей репутации, - довольно урчит чудище в ответ.
Ты вяло думаешь, что нужно взять пылесос, а чудище продолжает шипеть:
- Помнишшь, летом 1812 года ты пошутил про императора Наполеона?
- А как в 2008 году ты увел у меня 3-х ПЧ? – вступает другой голос ревниво.
- Ты чуть не закрыл мое сооопщщщество… Мая прелессссть… - тянет кто-то уже совсем противно.
- Ты обидел мою подругу, - замогильно говорит еще один голос, женский, очень знакомый, - она бросила все и сбежала от нас в Самарканд.
Темная тень надвигается на тебя, неотвратимая, как смертельный приговор.
И ты думаешь: «3,14здец. У меня недопитое бордо, в пачке еще целых две сигареты. Люцифер, мне рано умирать!».
Но черное покрывало продолжает переть на тебя, утробно урча.
- Мнение, а, мнение, - спрашиваешь ты, лихорадочно припав к бутылке в последний раз. – А почему ты прячешься под покрывалом?
- Потомушшто я анонимное. Под покрывалом Анонимности нас много. Имя нам – Легион, - нежно сообщило Общественное Мнение, подбираясь ближе и явно намереваясь вцепиться в горло. Ты ощущаешь запах смрадного дыхания, слышишь довольное хихиканье, и тебя берет злость.
«Вот как же так, - думаешь ты, - в 1812 году все обошлось, хотя картечью стреляли в упор, задница не заживала месяц, а перед Легионом Общественного Мнения под покрывалом Анонимности – ляжешь и умрешь, даже не докурив сигарет и не допив бордо?!».
Эти мысли придают тебе сил. Ты тянешься дрожащей рукой к покрывалу Анонимности, дергаешь, тянешь на себя лишь с одним желанием – погибать так с музыкой, увидев напоследок оскаленную и истекающую ядовитой слюной пасть Мнения.
Из-под покрывала доносится страшный вой вперемешку с проклятиями. В неравной борьбе ты все же стаскиваешь его, смотришь, понимая – это последнее, что ты видишь в своей жизни. Конец. Finita.
А под покрывалом – два таракана. Один рыженький, другой черненький. Такие, с усиками. И вот смотрят они на тебя глазками, полными ужаса. И начинают пятиться.
На их спинах ты явственно различаешь следы от своего тапка.