"Риверсдейл", хоррор, R, миди.

[silverstyle]

Тоже тащу с ФБ. Тут предыстория: я с того момента, как стал аффтором, мечтал написать хоррор. Я фанат Стивена Кинга, фанат всех хорроров на свете. Но считал (и до сих пор считаю), что не умею их писать. Но желание было велико. Я честно сидел ночью, укрывшись с головой одеялом, разве что фонарика не хватило как реквизита))) Но как мог весь антураж старался соблюсти. По крайней мере я порадовался (давно такого удовольствия от написания текста не получал), читатели местами испугались - короче, все было хорошо.
И отдельно, пользуясь возможностью, выражаю благодарность замкепу команды WTF PtF originals -  Naked_Truth, которая принимала мои тексты в дедлайн без слова упрека и еще успевала их отбетить. Это было так ценно и так приятно, что слов нет

Название: Риверсдейл
Автор: WTF PtF originals (То есть Maxim)
Бета: Naked_Truth
Размер: миди (5768 слов)
Пейринг/Персонажи: ОМП/ОМП
Категория: слэш, в эпизоде фемслэш
Жанр: хоррор
Рейтинг: R
Предупреждения: в тексте присутствуют сцены насилия, неграфическое описание убийства
Краткое содержание: иногда сложно понять, что более жестоко по своей сути – игры, в которые играют люди, или люди, которые играют в игры.

Рик Таккер участвовал в играх на выживание так давно, что даже не помнил, когда и с чего это началось. Каждый раз он выходил в коридор, как на поле боя. И каждый раз молился, возвращаясь в свою маленькую по-больничному белую комнатку.
Вот и сейчас он шел, реагируя на каждую тень, и напряженно всматривался в свет, который мигал в конце коридора; там, куда заходить нельзя, если жить не надоело.
Но голоса звали. Он снова проснулся посреди ночи от шипящих, накрывающих удушливым одеялом звуков. Сначала просто гул, потом словно бетонная плита на грудь и он уже способен различать слова: «Опа-с-сность. Тут опас-сно. Ф-ф коридор». Какое-то время он лежал, как парализованный; дыхание не хотело возвращаться, был лишь одуряющий ужас, что он – в своей кровати, беспомощный, а там, в коридоре, ходит Нечто смертоносное, проникающее даже в запертые комнаты с одной лишь целью – убивать. Но потом приступ паники проходил, и каждую ночь Рик покидал свою комнату, чтобы не стать очередной жертвой.
Да, в коридоре опасно. Но куда опаснее оказаться запертым в помещении, из которого только один выход – через дверь. Все окна давно забиты, не выбраться. В непогоду по заколоченному фанерой окну спальни царапала еловая ветка. Рик никак не мог к этому привыкнуть, все казалось, что снаружи кто-то пытается пролезть в комнату. Он понимал, что за окном тоже поджидают монстры, куда более реальные, чем Нечто, с клыкастыми, голодными пастями. Рик никогда не видел их, но откуда-то четко знал, что поместье покидать нельзя. Риверсдейл стал последним убежищем для него и для тех, кто успел укрыться.
Иногда извне приходили люди. Вернее, даже не приходили – просто появлялись, словно пройдя сквозь запертые двери. Это само по себе было странно и даже страшно: если прошли они, вдруг в один прекрасный день смогут и монстры? Когда-то Рик пытался интересоваться у пришельцев, что там снаружи, как им удалось выжить, но это было бесполезно. Поначалу новые постояльцы Риверсдейла бывали абсолютно безумны, несли чушь и пугались каждого шороха, потом постепенно привыкали. В Риверсдейле было безопасней, чем снаружи. Риверсдейл охраняло Нечто. И оно же заботилось, чтобы своевременно освобождались комнаты для новых гостей.
Рик не мог не признать: у Нечто был вкус, гостей оно подбирало интересных. Но как только новая игрушка переставала развлекать – нечто ее выбрасывало. Иногда же случалось наоборот, игрушка оказывалась слишком интересной. И тогда Нечто, чтобы узнать, как она устроена, разбирало ее по деталям, будто детский конструктор. С бесстрастным любопытством ребенка, который отрывает у кукол руки и ноги, чтобы посмотреть, как можно все это потом забавней приладить.
За годы проживания в Риверсдейле Рик понял две вещи: нельзя становиться легко читаемым, нужно подбрасывать Нечто сюрпризы, но и нельзя привлекать к себе слишком много внимания. Нельзя становиться главным игроком в играх Нечто. Слишком многие на глазах у Рика совершали эту ошибку в надежде, что любимую игрушку не сломают – дадут бонусы и пропустят на следующий уровень. И Нечто до поры делало подарки своим любимцам, а потом, наигравшись, убивало их особенно долго и с фантазией. За каждую милость приходилось расплачиваться вдвойне.
Рик никогда не был в любимчиках, он вел свою игру: ему казалось, что он начал понимать смысл. Нечто тоже способно привязываться. Оно испытывает привязанность к поместью, к обстановке, к каждой скрипучей половице паркета или крутой ступеньке винтовой лестницы. И чтобы выжить, нужно стать частью всего этого, стать частью Риверсдейла.
Потому Рик каждую ночь зажигал свечу и выходил в коридор. Вначале его действия вызывали у Нечто любопытство, но ничего более интересного Рик почти не совершал, и постепенно интерес угас. Но Рик знал, что все равно каждый раз Нечто наблюдает за ним и одобряет, потому что любит разнообразие в постоянстве. Ведь все запираются на ночь в комнатах на несколько замков, а Рик выходит в коридор со свечей. Так заведено. Традиция.
Впрочем, не так давно Рика начала печалить одна вещь: у него завелся подражатель. И даже сейчас, пробираясь по коридору и холодея от ужаса, он осознавал, что с Нечто они теперь не наедине.
– Тоже не спится, Рик Таккер? – Этот вопрос остановил Рика, едва тот успел добраться до поворота. В первый раз, когда такое случилось, он решил, что с ним заговорило Нечто, но это был всего лишь Фьери. Тонкий, светловолосый, бесшумный. Бесшумный настолько, что Рик Таккер не слышал, как тот к нему подобрался со спины. Рик, даже не оборачиваясь, знал, что Фьери стоит, прислонившись к стене, и не спеша раскуривает свою первую за ночь сигарету. Фьери никогда не делал этого до появления Рика, чтобы тот не почувствовал запаха и не распознал чужое присутствие раньше времени. Это тоже была игра. Тоже ради Нечто. И Рика злило: он тут был давно, а Фьери недавно; он уже приелся, а Фьери – пока не изучен и одним этим обыгрывал на несколько ходов.
– Ты бы шел к себе, – ответил Рик недружелюбно. – Нечего тут бродить.
– А то что? – Тонкая фигура Фьери отделилась от стены. Он двигался плавными, тягучими движениями – кажется, в прежней жизни был гимнастом или циркачом, и Рик опять засмотрелся, не заметил, как он оказался слишком близко. Настолько, что дым от его сигареты заставил слезиться глаза, и даже в полумраке коридора при неровном свете свечи была видна каждая черточка его заостренного лица. Рик видел, как кривятся в недоулыбке тонкие губы; видел и хотел ударить, чтобы их бледный цвет окрасился красным. Но было нельзя – Нечто привлекал запах крови.
– Не нарывайся, Фьери, – сказал Рик, подавляя желание отодвинуться. – Ты тут недавно и всех правил не знаешь.
– Кто играет по правилам, тот долго не живет. Так ведь?
Рик покачал головой. Фьери не был глуп, Фьери просто пока не понимал, и не Рику было ему разъяснять. Рику это невыгодно.
И, конечно, молчание было понято однозначно: противник исполнился ощущения, что победил. Улыбка Фьери стала вполне полноценной и очевидной, он склонился к самому уху Рика и доверительно зашептал:
– Тебе нечего бояться, ненаглядный. Смерть с косой уже собрала сегодня свою жатву.
Рик отшатнулся – в первый момент не поверил, но Фьери вряд ли стал бы врать о таком.
Столько лет тут провел, пора бы привыкнуть, но каждый раз все равно это становилось шоком. Под ложечкой засосало. Ведь в Риверсдейле у Рика были друзья, пусть мало, но были.
– Кто? – охрипшим голосом спросил Рик, вглядываясь в довольно щурящиеся светлые глаза. Фьери нравилось быть в курсе событий. Еще бы – ведь про выбывших узнавали обычно лишь к утру, а не когда ночь только успела начаться.
По непонятным причинам Нечто сегодня торопилось. Это было плохо, потому что вразрез традициям. Значит, жертв может быть две за ночь. Или даже больше. Что если Нечто решило радикально поменять население своего «кукольного дома»?
Фьери наслаждался реакцией Рика, которую тот не сумел скрыть. И все же великодушно ответил:
– Оно забрало безумную Мэри. Вернее… только ее голову.
– Откуда ты… – начал Рик и осекся. Он вдруг понял, что Фьери заходил туда. Возможно, сразу после ухода Нечто, даже не зная, что того там уже нет. Просто увидел открытую дверь и вошел. Рик бы так не смог. Никогда.
– Да, я заглянул. Вряд ли стоит опасаться, если пришли не за тобой. Думаешь, оно разозлилось из-за Гейл?
Рик пожал плечами. Мэри действительно была безумной. Психопаткой. Но никто этого не знал до вчерашнего дня, когда не стало Гейл. До того Мэри была просто «забитой Мэри», «дурнушкой Мэри» или еще как-то. В круглых очках, с черными, зачесанными за уши волосами – нервная и ранимая серая мышка Мэри.
Гейл Салливан была совершенно другой. Пепельная блондинка со снежно-голубыми глазами, как у лайки. Рик когда-то имел с ней роман. До того, как Гейл решила стать главной героиней в играх Нечто. Рик не пытался ее отговорить, они просто тихо разбежались. Да, ему не нравилось, как Гейл изводила Мэри, но Нечто это нравилось очень.
Гейл всегда играла с Мэри прилюдно, ее забавляло, как та перед ней терялась и растерянно озиралась по сторонам, словно ожидая, что кто-то поможет. Но никто не помогал. Никому не хотелось попадать в поле зрения Нечто.
И вчера, в столовой, Гейл тоже играла. Она подошла к Мэри вплотную, прижала ее к стене; она трогала плоскую грудь Мэри через целомудренно застегнутую до самого горла кофту; ее рука с красными наманикюренными ногтями скользила по бедру Мэри, задрав почти до талии клетчатую домотканую юбку. Мэри дрожала и даже не просила остановиться. Она держала руки за спиной, а потом вдруг вонзила Гейл нож в живот. Она выпотрошила ее, как индейку ко Дню Благодарения, и никто ничего сделать не успел или не пожелал. Кто-то все же пытался помочь Гейл, но Рика в числе этих людей не было. Он не совался в такое.
Кажется, Мэри этим здорово разочаровала Нечто. Или наоборот – слишком очаровала.
Рик помнил, как она, трясясь, подошла спустя пару часов после убийства Гейл и спросила:
– Ты любил ее?
Рик тогда покачал головой, и Мэри сказала:
– Хорошо, иначе мне было бы жаль.
Странной была эта Мэри. И теперь Рику было жаль ее. Ее, а не Гейл. Рику казалось, что он упустил что-то важное в Мэри, не заметил. Ведь она была в чем-то особенной, раз заинтересовала Нечто. Раз заинтересовала Гейл.
Фьери молча курил рядом, наблюдая за Риком.
– Дай и мне сигарету, – попросил Рик, хотя бросил курить давно, еще, кажется, до Риверсдейла. Фьери протянул ему свою, недокуренную, и Рик сделал пару затяжек.
– И чего тебе у себя в комнате не сидится? – спросил он Фьери, и тот пожал плечами, копируя жест Рика.
Злиться на него даже надоело. По-хорошему, Фьери следовало убить, чтобы избежать конкуренции. Рик это знал, Фьери это знал и ждал нападения, словно подобравшаяся для прыжка кошка. Но поступать так было слишком рискованно – Рик не хотел вдруг стать главным героем, любимой игрушкой для Нечто. Похоже, зря Рик про него так усиленно думал.
В конце коридора, где горел свет, послышался шум, и голоса в голове Рика зазвучали вновь; они ревели, как набат: «опас-с-сно», а Рик словно прирос к месту, его сковало. Он понимал, что не успеет добраться до своей комнаты. Свеча выскользнула из рук, упала на пол и погасла.
– Бежим, – раздался у самого уха Рика голос Фьери. Рик и забыл, что рядом есть еще кто-то. Но оцепенение прошло: Фьери был живой, настоящий, он тянул Рика за руку прочь, и рука была теплой. Рик побежал за ним, зная, что все равно уже не успеет, оставались считанные секунды. Но Фьери резко дернул его куда-то вбок – дверь открылась, пропуская беглецов, и захлопнулась за их спинами, отрезая от коридора. Или коридор от них.
Рик трясся, наблюдая, как Фьери запирает дверь на все запоры.
Нечто было в коридоре. Под самой их дверью. Вернее, под самой дверью комнаты Фьери.
– Замки его не остановят, – едва смог выговорить Рик, и Фьери, тут же перестав с ними возиться, резко повернулся к нему.
– Тогда придумай, что остановит. Ты же тут давно? Ну?
Они стояли и напряженно смотрели друг на друга. И оба ощущали Нечто под дверью. Оно уже тянулось к ним, касаясь снаружи замков, пока не резко, задумчиво. Дверь чуть скрипнула, поддаваясь, готовая в любой момент сорваться с петель. Из-под нее пробивался свет, яркий. Тот самый, что обычно всегда был в самом конце коридора.
– Ну? – повторил Фьери. Казалось, он был вот-вот готов сорваться в истерику.
А Рик размышлял, анализировал. Даже сейчас, когда времени на раздумья почти не было. Кажется, когда-то, в прошлой жизни, он был юристом. Он привык все просчитывать. И только одного не мог понять – за что Риверсдейл его принял? Нечто всегда выбирало только интересных.
Дверь скрипнула – слетел первый замок.
Фьери стоял перед Риком и тяжело дышал, его зрачки были расширены, светлые глаза впервые казались почти черными.
Броситься на него? Повалить на пол и начать душить? Нечто это может позабавить. А может – наоборот. Фьери был новой игрушкой, еще пока любопытной. И Рик попрощается с головой, если совершит ошибку. Но, вопреки сомнениям, он сделал шаг к Фьери, запустил пальцы в его блондинистые волосы, резко притягивая к себе. Фьери не сопротивлялся. Кажется, ему уже было все равно, что бы ни собирался сделать Рик.
И Рик его поцеловал. Резко, грубо, сминая губы, чувствуя на языке металлический привкус крови.
Нечто нравилась кровь. Нечто нравился секс. И поступок Рика был внезапен – этого нельзя было просчитать.
Рик толкнул Фьери на кровать, срывая с него одежду. Ему было плевать, даже если дверь сейчас вовсе слетит с петель. Он знал, что Нечто теперь не войдет. Пока они не закончат – точно нет. Потому что не останавливать интереснее. Кто знает, до чего доиграются две живые игрушки.
Тело Фьери под руками Рика было очень податливым, даже вялым. Он будто действительно превратился в куклу. Но Рик слышал, как стучат его зубы. Вряд ли Фьери был вообще способен сейчас что-то соображать.
– Больше жизни, ненаглядный, – процедил Рик, копируя его манеру обращения. Да, реванш удался на славу, пусть не ко времени эта мысль пришла в голову. Если они переживут эту ночь, вряд ли Фьери когда-нибудь еще раз его так назовет.
Фьери что-то неразборчиво пробормотал и извернулся, отвечая на поцелуй, его пальцы неловко возились с пуговицами на рубашке Рика. Остановившимся взглядом он смотрел куда-то за спину Рику, потом оторвался от его губ и тихо произнес:
– Свет за дверью погас.
– Как погас, так и загорится. Не отвлекайся, – ответил Рик, водя ладонями по его животу, слишком впалому на вкус Рика, но сейчас это значения не имело.
Фьери вдруг улыбнулся – шально, по-настоящему.
– У тебя будет незабываемая ночь, Рик Таккер.
И Рик не успел ничего на это ответить, его накрыло. Первобытный, животный инстинкт. Осталось лишь ощущение кожи под руками и того, как змеей извивается под ним Фьери. Это было как помрачение, но Рику хотелось трогать его везде, вылизывать рот, глотая стоны. Фьери сам помог расстегнуть свои мешковатые джинсы, и эта покорность заводила еще больше. Хотелось, чтобы он оказался узким и тесным. До одури. Чтобы он рефлекторно сжимался, вроде и поддаваясь, но не желая впускать. Фьери кусал собственную руку, сдерживая крик. Ему было больно. И не было ничего слаще этих первым неглубоких толчков.
– Расслабься, ненаглядный, – шептал ему на ухо Рик, отведя прядь светлых волос. – Что ты будто в первый раз?
И тут до Рика дошло, что, возможно – действительно, в первый. И почему-то это заставило быть лишь грубее. Он стал двигаться резче, сминая кожу на боках Фьери, пересчитывая пальцами выпирающие ребра. Рик чувствовал себя в этот момент почти музыкантом. И немножко насильником. Хотя почему немножко? Не даром они в свое время сошлись с Гейл, у них все же было много общего.
– Рик… – Голос Фьери срывался. – Р… – Кажется, он был готов просить перестать, но Рик не дал ему договорить, а потом Фьери лишь стонал, тихо, на высокой ноте. Рик так и не понял, было тому уже слишком хорошо или слишком больно. Он сосредоточился на движениях, двигаясь нарочно рвано и резко, стараясь проникнуть глубже, будто за это полагался суперприз. Под его ногтями была кровь Фьери, но он не замечал этого, продолжая впиваться пальцами в его кожу. Удовольствие было резким и острым. Рик замер и выгнулся, будто под дых ударили ножом, по телу прошла судорога удовольствия. Он рухнул на Фьери, придавив своей тяжестью, потом нехотя скатился. На односпальной кровати места было мало, и все равно они лежали вплотную. Фьери тяжело дышал, глядя в пространство бессмысленным расфокусированным взглядом.
– Прикури сигарету, – попросил вдруг Фьери, его голос звучал неожиданно нормально.
Сигареты лежали на тумбочке, Рику было откровенно лень тянуться за ними. Он глянул на Фьери, собираясь сказать «сам достань», но передумал. Дело было не в сексе и не в желании заботиться – этого не было и в помине. Просто никто не заставлял Фьери брать Рика за руку и тащить за собой из коридора. Это было даже невыгодно… на первый взгляд.
Они привлекли в себе внимание Нечто и очень развлекли. А Фьери хотел привлечь внимание. Но вряд ли был настолько умен, чтобы просчитать такой исход. Рик вспомнил его растерянное, предистеричное состояние. Нет, вряд ли. Фьери, насколько можно было о нем судить, жил больше мимолетными порывами, чем логикой.
Рик передал ему сигареты. И остался до утра, хотя мог уйти: Нечто рядом не было, оно насытилось и ушло. Возможно, этой ночью даже никто не умер. Впору было провозгласить себя спасителем.
Трах во спасение – извращенная, больная реальность. Рику захотелось смеяться, он понимал, что это нервы. Отходняк. Опосля так бывает даже с самыми выносливыми.
Конечно, лучше было уйти. Но лежать было уютно. Запах недавнего секса, влажные простыни и холодные капельки пота на теле Фьери – это сочетание создавало иллюзию безопасности. Интимность, которую, казалось, не могли нарушить. И дверь казалась теперь надежной, и замки. Вопреки всякой логике.
В комнате Фьери стены были не белые, а светло-зеленые. Но неприятный цвет, оттенок почему-то ассоциировался с грязью, а не с молодой травой или еще чем-то в таком духе. Из окна пробивался свет…
– Ты отодрал фанеру… – произнес Рик, находя собственные слова нелепыми. Зачем было делать такое?
– Только кусок. Полностью не отдерешь. – Фьери пожал плечами, затягиваясь.
– Зачем?
– Было интересно, что там.
– Не понимаю. Я вот знаю, что у меня за окном ель, хотя никогда ее не видел.
– Ель? А ты знаешь, какая она?
– Высокая, – ответил Рик, помедлив. Разговор начал казаться ему бредовым и раздражал. Рик всегда злился, когда чего-то не понимал. А сейчас он не понимал Фьери абсолютно, даже больше, чем обычно.
– Высокая, – повторил за ним Фьери, то ли передразнивая, то ли смакуя слово, будто катая его на языке. – А у меня под окнами лужайка. Зеленая такая. И кусты. Во дворе действительно растет ель. А сам двор большой и квадратный, его окружает высокая кирпичная ограда. И еще есть ворота. Большие и чугунные. Вернее, я так думаю. Они черные и из металла.
– Не боишься, что чудовища сумеют к тебе пробраться? – Рик лениво покосился на него. На самом деле, его особенно не интересовал ответ на вопрос. Сейчас он бы не испугался, даже начни сейчас кто-то ломиться в окно. У всего есть предел, у страха тоже. Этой ночью он слишком много боялся.
– Чудовища? – Фьери рассмеялся, искренне и от души. – Рик, ты иногда такой забавный.
В этот момент Рику захотелось сжать пальцы на его горле и давить, до хруста. В одной постели перестало быть уютно, но утро уже пришло. В соседних комнатах щелкали замки – постояльцы, не спеша, выбирались наружу. Скоро коридор наполнится гулом голосов.
Утренний Риверсдейл был таким обычным. Реальным. Поутру ночь всегда казалась нелепым ночным кошмаром, и многие действительно в это искренне верили, не обращая внимания на страшные следы и раскуроченные двери выпотрошенных комнат. Рик даже немножко завидовал таким безумцам. Правда, тем это не мешало вечером закрываться на все замки, забиваться под одеяла и дрожать. Расходный материал. Корм. Редко кто из таких долго задерживался, ведь Нечто не любит, когда в него не верят по-настоящему.
– Почини замок, – все же сказал Рик Фьери на прощание, перед тем как уйти, – тот лишь отмахнулся. Его дело. Рик не привык зацикливаться на чужих просчетах, тут главное было выживать самому. Но будет очень некстати, если придется опять укрываться в этой комнате, а замок неисправен. Впрочем, не хотелось никаких «опять». И вообще Рик не был уверен, что в следующую ночь рискнет выйти в коридор. Нечто никогда раньше не подходило так близко, это было неспроста.
Дойдя до поворота, Рик увидел на полу свою оброненную свечу. Поднимать ее не хотелось, но это было непрактично, и Рик ее поднял: запас свечей нужно было беречь.
– Ты пережил эту ночь, Рик, – услышал он за спиной.
– Ты пережила эту ночь, Брук, – ответил он, оборачиваясь и улыбаясь абсолютно искренне. Обычное утреннее приветствие. И обычная утренняя Брук с ореолом рыжих кудряшек вокруг головы и в свободной футболке, сползающей с плеча. Рик и Брук считались друзьями, если в Риверсдейле вообще существовало понятие «дружба». В свое время Рик открыл ей дверь, когда она ночью оказалась в коридоре. Дверь в ее комнату тогда не открылась – Нечто не дало Брук вернуться в спальню, ему хотелось поиграть. И никто бы ее к себе не впустил. Никто, кроме Рика, который как раз давно не совершал ничего, что могло бы стать сюрпризом для Нечто. Это было рискованно, но риск оказался оправдан. И Рик отлично проболтал тогда с Брук всю ночь. Потому что секс в том случае был неуместен – банально, ожидаемо. Даже пошло. А у Нечто был очень тонкий вкус. Здоровый мужчина и привлекательная женщина, запертые в одной комнате, сидят всю ночь и просто разговаривают – непонятно. Интересно. То, что требовалось.
Брук взяла Рика под руку, и они вместе спустились в столовую. В коридоре попадались знакомые, кто-то здоровался и поздравлял с пережитой ночью, кто-то глядел враждебно: старожилов не любили. Их считали привилегированными, пусть без особых оснований. Рик знал, что Нечто чужды сантименты.
– Ты слышал, сегодня выбыла безумная Мэри, – поделилась новостями Брук. Буднично, будто говорила: «Сегодня вечером будут заморозки, ты слышал?»
Рик кивнул.
– Этого следовало ожидать.
– А я вот не думала. Гейл была еще той стервой. А Мэри только начала раскрываться.
– Видимо, вчера она раскрылась по полной.
Брук насмешливо фыркнула.
В столовой было людно, но их столик у крепко забитого фанерой окна оставался свободным. Все же некоторая иерархия в Риверсдейле была, и Рик занимал в ней далеко не последнее место.
Сегодня в воздухе ощущалось явное напряжение. И дело тут было не в Мэри. Вчера выбыла еще и Гейл, и теперь все гадали, кто же займет ее место. Нечто не могло долго обходиться без главного героя, таков был основной принцип существования Риверсдейла. За глаза такого счастливчика называли «король на час». Некоторые демонстративно сочувствовали, откровенно радуясь, что выбор пал не на них, отдельные идиоты завидовали. Рик не относил себя ни к тем, ни к другим. Ему было все равно, лишь бы на него самого не пал выбор. Сегодня такая опасность была, все же прошлая ночь сильно выбивалась из обычного порядка вещей. Рик был идеальным кандидатом: он жил в Риверсдейле много лет, он знал правила игры и вчера начудил так, что и нарочно не придумаешь.
– Как ты думаешь, кого выберет Нечто вместо нее? – спросила Брук. Рик обратил внимание, что смотрит она на него слишком пристально. И, если ему не показалось, с сочувствием. Черт.
– Не знаю, – ответил Рик, стараясь не смотреть на то место, где раньше сидела Гейл. Собственно, на самом деле она и сегодня там сидела. Неестественно прямо, закинув ногу на ногу, в тщательно продуманной позе, какую придают манекену в витрине. Руки с красными ногтями аккуратно лежали на подлокотниках кресла. Все было как обычно, даже прическа в идеальном порядке, если не считать того, что шелковая блузка насквозь пропиталась кровью.
Рик старался на нее не смотреть. Он знал, что в кресло ее усадило Нечто, и не хотелось представлять, как оно аккуратно закрепляет ее тело, приводит в порядок растрепавшиеся волосы и заново наносит безупречный, свежий макияж. Действительно, как для любимой куклы. Нечто в нее еще не наигралось. И Рик не знал, сколько тело еще будет тут сидеть и когда Нечто его уберет. Надеялся только, что скоро, пусть это и будет означать, что выбрана новая игрушка.
– Здесь свободно? – раздался рядом с их столиком голос Фьери.
– Нет, – ответил Рик, но тот все равно сел. Брук с большим интересом переводила взгляд с одного на другого. Фьери обворожительно ей улыбнулся, но должного эффекта не достиг. Видимо, Брук больше нравились такие мужчины, как Рик, а не инфантильные артисты. Еще одно очко в пользу Брук. Кстати, возможно, стоило с ней сойтись. Это предсказуемо и скучно. Нечто сразу найдет себе любимую игрушку поинтереснее. Ведь найдет? Собственные попытки ухватиться за соломинку казались жалкими.
– Интересно, кем будет новая королева? Или король… – многозначительно произнес Фьери, словно прочитав мысли Рика.
Рик посмотрел на него с неприкрытой враждебностью:
– Что именно ты не расслышал, когда задавал свой первый вопрос? Здесь занято. Выметайся.
– Рик. – Брук испуганно коснулась его рукава. Разговоры вокруг стихли, все смотрели на них. Фьери все так же улыбался, но под взглядом Рика вдруг перестал, осознав наконец одну простую вещь: Рик может сейчас взять нож и повторить с ним все то, что Мэри проделала с Гейл. Но, в отличие от Мэри, Рику ничего за это не будет. Нечто ему простит. Это знание было таким же абсолютным, как и то, что под окном у Рика растет ель.
Рик медленно огляделся: ему не показалось. Всем сидящим в столовой одновременно пришла в голову одна мысль, и суть ее была в том, что Рик может теперь делать, что пожелает, и ничего ему за это не будет. Выборы состоялись. Королева умерла, да здравствует… Рик мог не проверять, он знал, что столик Гейл теперь пуст, там никто больше не сидит. И если это заметят, начнется паника. Потому что Нечто все это время было здесь, посреди дня, и никто его не почувствовал и не увидел. Даже Рик. Вернее, Рик его чувствовал теперь, но не как опасность. Нечто его оберегало. Нечто о нем заботилось. Нечто не нравилось, что Рик не выспался прошлой ночью, оно даже изображало легкую вину, что напугало так. И вообще, помешало. На Рика, как из открытого крана, лились чужие эмоции. Он не просто ощущал присутствие Нечто. Нечто почти с ним разговаривало.
– Пошли, – сказал Рик, обращаясь к Брук. – Здесь не совсем безопасно.
На Фьери он не смотрел, тот уже поднялся с места и с застывшим лицом пятился. Рик отрешенно подумал, что если Фьери выбежит из столовой бегом, как загнанная дичь, то вряд ли переживет эту ночь. Конечно, можно было дать понять Нечто, что Фьери трогать нельзя, но Рик не собирался. На самом деле Фьери ему не нравился. И в своем нынешнем положении, пусть не вполне справедливо, но Рик обвинял его. Не случись прошлой ночи…
Но об этом думать было уже непродуктивно. Рик пробирался к выходу, волоча за руку Брук, которая от шока на время потеряла дар речи. Конечно, она была очень напугана. И не знала, что делать и как вести себя теперь с Риком.
Рик хмыкнул: Нечто только что дало ему понять, что Брук нечего бояться.
А паника вокруг все же началась – постояльцы торопились вернуться в свои комнаты, на втором этаже хлопали двери. Рик знал, что закрываться глупо. Нечто, скорее, пройдет мимо открытой двери, чем мимо закрытой. Впрочем, Рик осознал это только сейчас.
Если не считать огромного объема новой информации, свалившейся на Рика, остаток дня прошел скучно. Рик привычно сочинял новые ходы, но действовать не торопился. Пока он хорош сам по себе, и было бы ошибкой начинать лезть из кожи вон, когда Нечто относится к нему, как пылко влюбленный подросток. Потом будет иначе. Потом станет очень тяжело, Рик это знал и копил силы.
Ночью он не стал изменять своей привычке и отправился в обход. Свечу он с собой не взял и почти дошел до конца коридора, до того места, откуда был виден свет. Но чем ближе подходил Рик, тем сильнее ощущал угрозу. Нечто его останавливало, пока мягко, но решительно. И Рик подчинился демонстративно неохотно. Возвращаясь, он натолкнулся в коридоре на Фьери. Тот был бледен и не решился заговорить первым. Рик бы прошел мимо, его остановила не жалость, а любопытство.
– Не ожидал, что ты появишься, – сказал он Фьери.
– Я сам не ожидал.
Рик хмыкнул, своим видом выражая явное намерение идти своей дорогой.
– Рик… – Фьери преградил ему путь. Это было дерзко, учитывая обстоятельства. Рик мог приложить его головой об стену и спокойно вернуться к себе, оставив на растерзание Нечто.
Нечто бы с радостью воспользовалось, приняло бы как подарок и постаралось быть особенно изощренным – ради Рика.
Но Рик опять упустил момент, когда Фьери оказался слишком близко. Он толкнул Рика, прижимая к стене, так, будто имел на это право. Его губы почти касались губ Рика, когда он прошептал:
– А слабо это сделать прямо в коридоре? Прямо у него на глазах?
Рик попробовал оттолкнуть Фьери, но тот оказался неожиданно сильным. Так просто было не вырваться, а завязывать драку, находясь рядом с Нечто, не хотелось.
– Ты настолько отчаялся, Фьери? Так уверен, что сегодня оно придет за тобой?
Рик нарочно добавил яда в голос, но, глядя в светлые глаза Фьери, не видел в них страха. И это было странно. Ненормально.
– А что если я и есть Нечто, ты не задумывался об этом, Рик? Ночью оно везде сразу, но днем оно скрывается где-то… Или в ком-то. – От его шепота по телу Рика прошла дрожь, он снова начал различать гул голосов в голове, предупреждавших об опасности.
– Прекрати… – попросил он Фьери. – Перестань. Ты совсем свихнулся.
– А что если оно – это я?
Рик качал головой, чувствуя, как гул в голове превращается в набат, тело сковало оцепенением, он уже не мог сказать, держит ли его Фьери или просто не получается пошевелиться.
– Я пущу тебя к себе, только прекрати.
– Заставь меня, – скорее попросил, чем приказал Фьери, и, дразня, прикусил нижнюю губу Рика, слегка, не до крови. Он вел себя настолько свободно, что Рик мог бы ему поверить, если бы точно не знал, что Фьери врет. Нечто было рядом. Нечто наблюдало за ними и наслаждалось представлением. Рик ответил на поцелуй, очень быстро они с Фьери поменялись местами, и уже Рик вжимал его в стену, не давая шевелиться, сцеловывая стоны и кусая до крови, снова причиняя боль нарочно. Ему нравилось делать больно Фьери. Рик боялся признаться даже самому себе, но ему нравился Фьери. Сильно, не как Гейл или кто-то до нее. К нему тянуло. Настолько, что Рик позволил всему этому произойти. И от близости этого обманчиво хрупкого и слишком гибкого тела теперь сносило крышу. Ему слишком нравилось зарываться носом в волосы Фьери, он дурел даже от запаха его пота – резкого, острого. Запаха, который словно приглашал к сексу. Он чувствовал, что даже если из-за угла появится Нечто, все равно уже не сможет остановиться. Его придется отрывать от Фьери по кускам. И сама мысль, что такое может произойти, казалась дикой и далекой. Нечто еще никогда в сознании Рика не было настолько ненастоящим, как чудовище из-под кровати, которым особо ретивые мамаши пугают непослушных детей. По правилам игры, если чудовища не бояться – оно уйдет. И почти верилось, что с Нечто будет так же. Почти.
Фьери изгибался в руках Рика и что-то стонал, видимо, просил еще. Похоже, в этот раз ему действительно было хорошо. На какое-то время коридор исчез, исчез свет в конце коридора, исчез весь Риверсдейл, исчез сам Рик.
– Поднимайся, – откуда-то, словно издалека, послышался голос Фьери. – Я, конечно, понимаю, что круче тебя сейчас придумать сложно, но провести ночь на полу в коридоре…
Рик его почти не слушал, но все же разум зацепился за слова. Нечто. Риверсдейл. Свет. Коридор. И свет становился все ярче.
Рик тяжело поднялся.
– Пошли ко мне. Дверь на ночь запирать не будем.
Фьери лишь пожал плечами, хотя любой бы на его месте пришел в ужас. Но это был Фьери. Или он просто, как Рик, уже утратил способность бояться.
Потом они лежали в комнате Рика, переплетя пальцы. Рик дышал запахом Фьери, ему было спокойно. Все казалось таким ничтожным. И существование Риверсдейла, и он сам.
– Давай попробуем отодрать к чертям эту фанеру? – внезапно предложил Фьери, когда по подсчетам Рика должно было начать светать.
Рик ничего не ответил, ему было все равно. Он поднялся с кровати и потянул за край фанерного листа – тот не поддавался. Руки Фьери легли сверху. Видимо, они вдвоем потянули слишком сильно, Рик ведь хотел оторвать лишь кусок… Комнату залило светом.
Рик упал на пол и закричал. Это был тот самый свет, который неотрывно связан с Нечто. Фьери опустился рядом, он обнимал Рика и что-то шептал, постепенно тот начал понимать слова.
– …Мой хороший, тихо. Рик, пожалуйста… Ты же сильный. Без тебя мне не выйти. Никогда.
– Отсюда нельзя выходить, – прошептал Рик, или ему только показалось, он не слышал собственного голоса.
Фьери потянул его вверх, заставляя подняться, прижал к себе. Рик зажмурился. Сердце колотилось так, что, казалось, звук разносится на весь Риверсдейл.
– Посмотри в окно.
Рик покачал головой.
– Посмотри.
В голосе Фьери не было настойчивости, он звучал очень спокойно, может, поэтому Рик все же сумел открыть глаза.
За окном были ель, лужайка и большой квадратный двор. И кирпичная стена с чугунными воротами. Рик не увидел монстров. Те явно были снаружи, за оградой. Но зачем тогда было закрывать фанерой окна? Да и разве смогло бы их это удержать? Нелогично. Рик морщил лоб, чувствуя, что в голову вот-вот должна прийти какая-то мысль, крутящаяся на периферии сознания, еще не облаченная в слова.
– Мы могли бы выбраться через окно и спуститься вниз по веткам, дерево действительно совсем рядом. Но это будет неправильно.
– А как – правильно? – медленно переспросил Рик.
– Через дверь. Она там, в конце коридора.
Рик больше ничего не сказал и не спросил. Он знал, что если сейчас что-то скажет, то не сможет этого сделать никогда. Кто-то из них сошел с ума, и если это был не Рик, то даже подумать было страшно, что тогда.
Когда они вышли, Нечто было в коридоре. Фьери держал Рика за руку и вел прямо к нему. И Рик шел, потому что знал – так правильно. А как было раньше… Так он больше не хотел. В роли любимой игрушки Нечто долго не протянуть. И зачем? Если можно найти выход раз и навсегда, лучше сейчас сделать это вместе, чем быть убитыми поодиночке, в темноте. Рик хотел что-то сказать Фьери, но на ум ничего не приходило, голова была пустой и гулкой.
Когда свет стал совсем нестерпимым, Рик просто закрыл глаза, сосредоточившись на ощущении пальцев Фьери в своей руке и считая шаги.
– Вот и все. Пришли. Если я продолжу вести тебя на ощупь, то ты навернешься с лестницы, она слишком крутая.
Рик сделал глубокий вдох, прежде чем открыть глаза, и почувствовал резкий запах сырости и пряный – опавших листьев. Все это было так знакомо и так давно забыто. Рик сам пропустил момент, когда начал смотреть.
Они стояла на самом верху крутой каменной лестницы, которая уходила вниз, во двор. Во дворе была осень. И там, за кирпичной стеной, наверное, тоже была осень. Если рассуждать логически.
– Этот дом действительно безумен. Входная дверь на уровне второго этажа – такое вряд ли где еще встретишь. Впрочем, когда-то такие дома-причуды были очень модными. Очень-очень давно. – Голос Фьери опять доносился словно издалека, Рику пришлось сделать над собой усилие, чтобы сосредоточиться на словах. Видя, что он постепенно начинает привыкать, Фьери добавил:
– Пойдем?
И они начали медленно спускаться.
– Нас не остановят? – С каждым шагом Рик ощущал все большее беспокойство, ему мучительно хотелось обернуться, но он не решался, опасаясь увидеть за спиной Нечто. Существовало оно или нет, но Рик точно ощущал, что за ними наблюдают.
– Он не останавливает тех, кто пытается выйти.
– Но тогда почему никто никогда не пытался уйти?
Фьери ничего не ответил. Каменная лестница осталась позади, они брели рядом по направлению к единственной покосившейся скамейке, засыпанной опавшими листьями – было очевидно, что ею давно никто не пользовался.
Фьери не стал стряхивать листья перед тем как сесть, Рик тоже не стал, подсознательно копируя каждое его движение.
Какое-то время они просто сидели рядом. Рик смотрел в затянутое серыми облаками небо и радовался, что день выдался пасмурным. Увидеть сейчас солнце – это было бы для него слишком.
– За что так с нами? – задал он наконец единственный вопрос, хотя было много других и куда более разумных.
– Я не знаю, за что конкретно тебя, – ответил Фьери. – Меня лично за то, что я вижу то, что не существует. И тебя, скорее всего, тоже не существует. Я мог тебя придумать, потому что боялся выйти на улицу. Представь, а, Рик?
Рик не мог представить. И ему стало страшно не от того, что он сам мог быть ненастоящим. Он боялся, что ненастоящим мог оказаться Фьери. И ему захотелось взбежать обратно по каменным ступеням, схватить первого же попавшегося человека и насильно подтащить к единственному открытому окну, чтобы спросить, видит ли он Фьери, сидящего на скамейке.
Но Рик не мог вернуться. Потому что знал, что в доме есть Нечто. И что все начнется сначала.
– Мы можем уйти? Совсем? – спросил он Фьери, напряженно следя за изменениями в его лице. – Что, никому не удавалось?
– Я не в курсе. – В голосе Фьери Рику вдруг послышалась усталость. – Но мы попробуем. Непременно. Может, не сегодня, но обязательно… Сейчас мы знаем точно только одно: во дворе нет монстров. И за стеной, быть может, тоже нет. Возможно, как раз все монстры собраны в Риверсдейле.
– Тогда уйдем сейчас.
Непонятно откуда, но Рик знал, что никакого «потом» уже не будет.
Фьери молчал. Но Рик уже предчувствовал ответ и был способен думать только об одном: «Только бы он был настоящим. Только бы он был настоящим…»
Только бы он был.