"Ночь, которой не было", R, слэш (типа, второй последний фанфик от Maxim, ага)

[silverstyle]

Ну да... и завзятым оригинальщикам иногда хочется пошалить! А когда еще это делать, как не по праздникам?
Дамы и господа! Смертельный номер... Первый косой яойный фанф от Макса! (это, типа, ворнинг номер рас)
Написано в Финке, буквально яки Ванька Жуков (ворнинг номер два)
Если вас это не остановит, создатель этого сокровища ответственности за вашу психику не несет!
Фандом: Ями но Матсуэй
Название: «Ночь, которой не было»
Автор: Maxim
Пейринг: Мураки/Тсузуки
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ангст
Саммари: Как говорится, через тернии к звездам. Мураки соблазняет, Тсузуки открещивается и бегает. Но наш Мураки не такой! Он справится с сомневающимся демоном... и будет горячо... надеюсь.
Дискламер: Отказ от прав (тааак непривычно )

Что может быть самым большим счастьем для уставшего бога смерти, который мало того, что изможден борьбой с собственными демонами, так еще и буквально «горит» на работе? Не знаете? А что бы вы посоветовали нормальному человеку в такой ситуации, ну, предположим, офисному клерку? Ответ очевиден – отпуск.

Тсузуки еще раз с удовольствием глянул в туристический проспект, гласивший, что он приехал в Хаконэ, город, расположенный среди живописных вулканов на берегу красивейшего озера. Да и до Киото рукой подать. Впрочем, если рассуждать так, ему до всего подать рукой. Но в своем вожделенном, первом за много десятков лет отпуске, он твердо решил перемещаться, как обычный смертный человек. В этом и вся суть – пусть ненадолго, но почувствовать себя нормальным. И побыть, наконец, одному, чтоб разобраться в себе. Тсузуки понимал, что будет скучать по своим друзьям, но и необходимость такого отдыха понимал еще лучше. Четче он осознавал лишь то, что заблудился, пока искал отель, а есть хочется просто жутко. Оставалось только проклинать свою задумчивость и то, что все улицы так похожи. А карту он взять не додумался.

Что ж, придется наслаждаться местными красотами и пытаться выйти на главную улицу. Или найти, где перекусить… Эту мысль Тсузуки от себя гнал, ибо отпускные любезное начальство выдало ему очень скромные. Хватало только на каждодневные трапезы в рекомендованном ему кафе при отеле, который он уже час не может найти.

Тем временем начало темнеть. Вместо главной улицы, Тсузуки попал явно на окраину с чуть покосившимися домами. Желудок уже воинственно урчал, настроение было совсем никакое. Если так выглядит отпуск, то большое счастье, что его раньше не было и вряд ли еще когда-нибудь будет.
Погруженный в свои мысли, Тсузуки не сразу заметил одинокого прохожего в самом конце улицы. Вот она, удача, в которую уже не верилось. У него ведь можно спросить дорогу! Если это конечно не такой же заблудившийся бедняга.

- Эй! – Когда расстояние сократилось, Тсузуки решил окликнуть незнакомца. – Любезный, вы не подскажете…
Фразу закончить не удалось, потому что идущий впереди человек вздрогнул, как от удара, услышав его голос, и бросился бежать. Конечно, такое поведение не могло не показаться странным. Но, с другой стороны, несчастный мог просто испугаться, решив, что на темной и безлюдной улице легко может стать жертвой грабителя. Тсузуки с трудом подавил в себе первый порыв – догнать. Пришлось снова убеждать самого себя в том, что на отдыхе нужно отвлечься от старых привычек. Он тут как раз для этого.
Незнакомец, тем временем, скрылся за углом. А Тсузуки, уже отчаявшись найти отель, просто брел, изучая мостовую у себя под ногами и размышляя о последних событиях. О пожаре, о своей попытке покончить с жизнью, о том, как вместе с ним, чуть не погиб Хисока… Безрадостные думы. Но хуже всего, что на задворках сознания засела непрошенная мысль: а жив ли человек, причинивший им столько зла.
Вместо долгожданного облегчения, что раненный им похититель, скорее всего, не смог выбраться из огня, Тсузуки ощущал пустоту. Словно пропало что-то важное, придававшее смысл всему, что он делал. Да, именно так. Просто раньше была цель, был враг. Ведь не может же он просто скучать по Мураки?
Эта бредовая идея оказалась настолько шокирующей, что Тсузуки не заметил, как вступил в лужу. «И надо ж было найти – дождя ведь нет…», - закончить размышления на тему бытия не удалось. Лужа была не из воды. Кровь. И достаточно было просто поднять глаза, чтобы увидеть очертания лежащего на тротуаре тела.
Пару секунд мозг отказывался это воспринимать. Слишком глупо. Так не бывает. Померещилось. Наконец, смирившись с мыслью, что мираж исчезать не собирается, Тсузуки подошел ближе.
Открывшаяся ему картина походила на результат обычного разбойного нападения. Мужчина в дорогом костюме, возможно, тоже заплутав, забрел в место, куда туристам лучше не соваться ночью. И, как результат – нож в груди и вывернутые в спешке карманы, по которым шарил преступник в поисках денег. Гнаться за убийцей, которого Тсузуки, скорее всего, видел, смысла уже не было: в этом переплетении улиц не угадаешь, куда он свернул.
Больше ничего рассмотреть не удалось, потому что в доме напротив распахнулась дверь, и пришлось срочно исчезнуть, чтобы избежать лишних вопросов.

Труп заметили. Тут же поднялась паника. Во всех окнах, как по команде, начали зажигаться огни. На улице тут же сделалось людно.

По поведению выбежавшей из дома пожилой женщины сделалось ясно, что убитый вовсе не турист. Такое горе могла испытывать только мать. Одновременно с этим Тсузуки сделал еще одно не очень приятное для себя открытие. Оказалось, он, собственно, на месте. Искомым отелем оказался тот самый «дом напротив», о чем гласила маловразумительная вывеска в оконном проеме. Только это совсем не радовало. Дело даже не в том, что на единственном за много десятков лет отпуске сотрудника сэкономили, как могли. В голову Тсузуки стало закрадываться очень нехорошее подозрение, что в качестве бонуса ему спихнули какое-то не особо серьезное дело, чтоб он не прохлаждался просто так. А это уже ни в какие ворота не лезет!
Чтоб избежать общения с полицией, как минимум, до утра в отель соваться было нельзя. Зато мигалки полицейских машин и совершенно бесполезной скорой помощи помогли найти дорогу назад в туристическую часть.

В итоге удалось поужинать сэндвичем, после чего в более адекватном состоянии связаться с отделом. Татсуми все отрицал, шеф – тоже. Стоило большого труда уговорить их просто скинуть информацию и не привлекать Хисоку. В конце концов, дело и впрямь не казалось серьезным, да и цели его пребывания здесь оно не отменяло. Хотелось тишины и возможности побыть наедине с собой, чтобы все обдумать.
Утро тем временем уже подкралось, занимался рассвет. Тсузуки прогуливался по набережной озера, постепенно успокаиваясь и проникаясь красотой этих мест. Мелкая рябь на воде, почти штиль. Горы, чуть подкрашенные розовым первыми лучами солнца. Редкие прохожие… вернее, прохожий, который тоже остановился полюбоваться на восход. Знакомый до боли силуэт. Розовые блики очень красиво играют в светлых волосах и полах белого плаща, искоркой отражаются в сережке. Кажется, когда-то кто-то уже сравнивал его с ангелом. Да, точно. Девочка с корабля, принявшая от него смерть. Тогда Тсузуки не мог понять такой любви. Как можно умирать и не проклинать своего убийцу? А теперь он сам стоял, словно приросший к месту, и не мог отвести взгляда. Почему? Ответа не было. Может, ждал вот этого еле заметного поворота головы и скользнувшей по тонким губам легкой улыбки, означающей, что он замечен. Но сил, чтоб сократить разделяющее их расстояние не нашлось. Стало вдруг радостно без всякой причины и при этом очень страшно. Шли минуты. Солнце медленно поднималось ввысь, будто выплывая из воды.
Необязательно знать Мураки хорошо, чтобы понять, что он не заговорит, пока не досмотрит восход до конца. Но так вышло, что Тсузуки изучил его и мог представить даже слегка приподнятую в выражении недовольства бровь и лаконичность ответа. Впрочем, вопрос смысла особого не имел. И так было кристально ясно: «вот – труп, а вот – убийца». В совпадение верилось с трудом. Не мог здесь случайно оказаться Мураки. Он приехал ради него, несмотря на все, что произошло между ними в последнюю встречу. И убийство было очередным посланием… Право же, насколько было бы меньше проблем, если бы Мураки научился отправлять обычные открытки.
Ирония вышла кощунственной по своей сути. Будто Тсузуки перестало волновать, что по его вине продолжают гибнуть люди. Хотя, возможно, так оно и было. Ко всему привыкаешь со временем, но собственная отстраненность словно замораживала изнутри.
- Красиво, правда? – Еще один еле заметный поворот головы и фраза, сказанная знакомым тихим голосом как-то особенно интимно, будто они были влюбленной парочкой, встречающей вместе рассвет. Что ж, в своем репертуаре. Такая манера всегда злила Тсузуки и в тоже время словно завораживала, делая неспособным дать отпор.

Обманчивая иллюзия близости… Хотя какая связь ближе, чем связь палача и жертвы?
- Ты пришел за мной? – Вопрос был скорее риторическим, просто хотелось уже со всем покончить. Усталость была слишком велика.
Улыбка в ответ, более очевидная и лукавая:
- Я первый задал свой вопрос. Но тут не совсем подходящее место для разговора. Пойдем.
Что ж, все знакомые старые игры. Интересно, ему самому не надоело?
Тсузуки послушно пошел следом, невольно любуясь легкой и уверенной походкой своего спутника, который даже не оборачивался посмотреть, идет ли он за ним.
Вместо того, чтобы свернуть на ближайшую узкую и тихую улицу, Мураки вошел в один из ресторанчиков на набережной. Это вполне в его духе: столик на открытой террасе с потрясающим видом на озеро, ароматный чай – идеальное свидание. Только вот чего он хотел этим добиться? Не поздновато ли пытаться разыгрывать новую сцену обольщения?
Тонкий палец обводит кромку чашки. Так знакомо… Внутри все сжимается, как от боли.
- Зачем ты все это делаешь? – Бесполезный, заданный без счету раз вопрос, вырывается против воли – не сдержать. Не выдерживают нервы, но особенно невыносимо признавать, что просто хочется услышать голос. И неважно, что он будет говорить.
- Не поверишь, но я здесь отдыхаю.
С трудом удается подавить рвущийся наружу истерический смех:
- Если ты думаешь, что это остроумная шутка, то ты жестоко заблуждается.
- Но тебе ведь весело. – Улыбка, невинная, как у ребенка. И нарочито неторопливый глоток из чашки. Он просто наслаждается, глядя, как скрипит зубами в бессильной злобе собеседник, это очевидно.
- Ты плохо слышал, что я сказал?! – От удара по столу дребезжат чашки, немногочисленные ранние посетители оборачиваются в недоумении.
- И незачем так кричать. – Кажется, его невозмутимость непробиваема. – Это действительно забавно. Я сказал правду. Единственная цель моего приезда сюда – это расслабиться, привести в порядок свои мысли и…- небольшая, еле уловимая заминка -…долечить старые раны. А ты здесь по работе? Про убийство уже несколько раз передавали по местному радио. Не поверишь, но тут это событие.
- Я не верю только в одно. Что ты тут не при чем! - Не закричать становилось все более сложно.
- Ну сам посуди…зачем мне убивать племянника владельца какой-то сомнительной ночлежки в самой не престижной окраине?

Это оказалось последней каплей. Да как он смеет! Посуда летит со стола. С силой захлопывается, чуть не слетая с петель, дверь.
- Я заставлю тебя ответить за все! – Тсузуки орет это уже в пустоту, стоя на улице. Желание придушить негодяя собственными руками, пусть и при свидетелях, слишком велико, чтоб возвращаться обратно и кричать это ему в лицо. Значит, надо просто исполнить данное только что обещание.
Тем временем, безупречно вежливый и элегантный мужчина за столиком кафе успокоил хозяина заведения обещанием возместить весь нанесенный ущерб. После чего, в задумчивости проводил взглядом стремительно удаляющуюся по улице фигуру, пробормотав себе под нос:
- Нет, ну, угораздит же вечно этих шинигами выбрать для ночлега самый трухлявый сарай во всем городе. Их же найти из-за этого – легче легкого. Может, предложить им финансирование? – тихий смех. Приятно, когда собственная шутка кажется удачной.

Вечер. Тсузуки который уже час стоит, наблюдая за светящимися окнами отеля на одной из центральных улиц. Найти Мураки оказалось несложно, ведь тот привык размещаться с максимальным комфортом. Наконец, ожидание оказалось вознагражденным. Портье предупредительно распахивает дверь, чтоб вежливо пропустить знакомую фигуру в светлом.
Хотя Мураки и ходит очень быстро, белый плащ делает его идеальным объектом для преследования даже в самой непроглядной темноте. Впрочем, он никогда особо не пытался скрываться.
Они прошли по главной улице, несколько раз свернули, проследовали через заброшенный парк, затем снова принялись петлять по узким улицам. Тсузуки уже ориентировался, изучив за день город. В данный момент их путь лежал на окраину, где располагались всякие злачные места. Подходящее во всех отношениях место для темных дел разного толка.

Мураки не обернулся ни разу за все время пути, такая беспечность вызвала только новые подозрения. Так и есть. Сделав очередной поворот на соседнюю улицу, он пропал, хоть это и казалось невероятным. Тсузуки же не сводил с него глаз! Вопреки опасениям, за углом засады не оказалось. Оставалось только исследовать все окрестные дома, проверить каждую дверь… От такого занятия впору было взвыть. Надо ж упустить так бездарно!
- Ты не меня ищешь, красавчик? – Тихий шепот за спиной, ощущение чужого дыхания на мочке уха. Тсузуки понадобилась целая секунда, чтоб повернуться, движения были скованы словно магией, но дело было не в этом. Просто отчего-то бросило в краску и стало очень неуютно. Но нужно себя пересилить.
- Я не позволю больше тебе убивать невинных! – Собственная ярость кажется такой убедительной, она разливается по жилам огнем.
- А я и не собирался никого убивать. – Насмешливый голос и легкий наклон головы, словно говорят без слов: «опять старая песня…и не надоело?».
- Да? Тогда, что ты… - Договорить не получается, изящные руки ложатся на талию, увлекая в объятия с неожиданной силой. До знакомых губ остаются считанные миллиметры. Кровь стучит в ушах, мир словно плавится… Оцепенение. Снова. И будто сквозь дымку доносятся слова:
- Я просто искал развлечений на вечер, но, похоже, нашел что-то большее.
И ощущение прикосновения губ, не мимолетно-случайное, а откровенно властное, подчиняющее. «Долгожданное», - вот что выдает сознание последним откровением прежде, чем умолкнуть. Губы поддаются напору, послушно приоткрываются…чужой язык проникает внутрь, вызывая безумный по силе ответ. Притянуть ближе за волосы, отвечать так, чтобы до боли. Почувствовать соленый вкус крови, примешивающийся к его, желанному. Это правильно. Только такой у них и может быть поцелуй – сладкий, но отравленный всем, что было. Яд иногда бывает очень сладок. И нежны прикосновения тонких пальцев, в нетерпении сорвавших минуту назад пуговицы на рубашке. И их ощущение внутри, одновременно с поцелуем-укусом в шею. Оно отрезвляет, но ненадолго. Губы снова находят губы. Вместо уверенных, распаляющих ласк приходит наполненность. Наконец. Податься навстречу, забыв обо всем. Двигаться в такт, двигаться вместе. Это всего лишь сон, ночной бред. Такого просто не может быть, и потому все, как в сказке. Новая легенда о конце мира, о том, как в одну секунду он разлетается на осколки, и перед глазами появляются целые две луны. А потом на смену приходит пустота.

- Не тревожьте его, он спит…
- А тебе не кажется, что сон длится слишком долго?! Что если он опять…
- Тсс! Он шевельнулся…
Хисока. И Татсуми. Голоса пробиваются сквозь сон. Что они здесь делают? И где…
- Тсузуки! – Хисока трясет за плечо очень настойчиво и орет в самое ухо. Приходится просыпаться.
- Что вы тут делаете? – Взгляд силится сфокусироваться на Хисоке, потом на Татсуми, который стоит у изголовья кровати с выражением мировой скорби на лице.
- Ты в порядке…- Хисока сдерживается, чтоб не расплакаться. – Меня послали помочь тебе расследовать то дело. А потом ты пропал… И мы… мы не знали, что и подумать. А потом нашли тебя здесь. В этом отеле. Номер был снят на твое имя.
Что ж, все предельно ясно.
- Вы нашли его? – Сердце замирает, пропуская удар. Нет. Только не сейчас. Не так.
- Убийцу? Да, нашли. Это дядя убитого. Отель, оказывается, должен был перейти племяннику по наследству от отца, дядя управлял делами по завещанию только до его совершеннолетия. И вот…
Дальше слова ускользали. Вот как. Он не при чем. И он жив…
- Хисока, как ты думаешь, отчего у Тсузуки на лице сейчас такая идиотская улыбка?
- Не знаю…Тсузуки…ты в порядке?
- Да, я просто подумал, каким идиотом надо быть, чтоб убить кого-то из-за такого сарая…

Спустя час, в холле отеля, Тсузуки получил оставленное для него послание: алую розу и маленький квадратный кусок картона с изображением восхода солнца над озером. Все-таки Мураки научился отправлять открытки.

Конец