Мой музыкант, часть 3, оридж, NC-17

[silverstyle]

Название: Мой музыкант.
Автор: Maxim
Бета: Martisha Adams (спасибо ей)
Рейтинг: NC-17
Жанр: триллер, romance, немного черного юмора.
Осторожно! В тексте присутствуют сцены насилия, смерть второстепенных персонажей.

Часть1 и Часть2
UPD! Во-первых, отбечено. Во-вторых, Рыж нашел красивую картинку. Мне понра, хоть скрипач и не блондин. как наш музыкант:

Часть 3 от 21.08.09

Но сердце от любви горит, моя душа болит.
И восковых фигур прекрасен вид -
Покой везде царит!
(с) КИШ

Новый город. Совсем другой. Суета, какофония звуков не спешит сливаться в равномерный гул. То тут, то там слышится резкий окрик или фраза, брошенная на непонятном языке. В толпе постоянно мелькают яркие пятна. Люди смотрят не в землю, а по сторонам, и улыбаются. Кажется, это называют туристическим сезоном.
Как только я вышел из автобуса, людской водоворот подхватил меня, затянул. На секунду я даже забыл, зачем приехал, просто вертел головой, стараясь разглядеть какие-то новые детали и провожая взглядом особенно яркие человеческие пятна. Кто-то тут же услужливо сунул мне в руку буклет с картой, приняв за туриста.
Мое внимание сразу привлек мост на обложке. Гигантский, с арками пролетов, переброшенный через какой-то огромный водоем – даже на картинке он выглядел завораживающе. Сверившись с картой, я понимаю, что это залив, часть моря. Никогда еще не был в таком месте, потому отправляюсь туда. Пешком до него добираться долго, почти шесть часов, но я не люблю транспорта, и в результате иду к цели через весь город, верчу головой по сторонам, как заведено у туристов.
Большие витрины магазинов в этом городе кажутся почему-то особенно яркими, а бульвары, несмотря на толпу, широкими. Провожаю взглядом кучку смеющихся студентов с такой же картой в руках, как и у меня. Они тыкают в нее пальцами, оживленно обсуждая, куда лучше всего пойти завтра. На их лицах написана жажда приключений.
Второй раз в жизни меня охватывает чувство зависти к другим людям. Первый раз был, когда я встретил музыканта. И теперь мне хочется идти с ним за руку по этой улице, как те смеющиеся люди. Хочется забыть, что, скорее всего, я приехал убивать.
Блестящая на солнце вода и темная, будто навалившаяся сверху, громада моста, открываются моему взгляду неожиданно, когда я сворачиваю с одной косой улочки на другую. Замираю, наслаждаясь невиданным зрелищем. Небо, отражающееся в воде, крик чаек, морской бриз. И давящий своей монументальностью мост со скоплением машин в четыре ряда, запахом бензина и гудками сотен клаксонов. Уродливое на прекрасном и прекрасное под уродливым. То, против чего протестую я? - Нет. Это то, что ненавидит мой музыкант. Он не любит всю цивилизацию, я же намного проще его, ограниченней, я не люблю серость. И, глядя на мост, мне не хочется уничтожить всех этих людей только за то, что они его построили. Но теперь я понимаю, почему музыкант выбрал именно это место для своей очередной маленькой увертюры. На секунду в мою душу закрадываются сомнения, а не планирует ли он чего-то масштабного, но я их быстро прогоняю. Музыкант не любит взрывчатку, хотя и одобряет террористов.
Я подхожу к мосту, останавливаюсь совсем близко от ограждения, любуюсь волнами, с шумом разбивающимися о сваи. Задираю голову и смотрю на крестообразное переплетение опор. Музыкант не прав, в этом есть что-то. И мне кажется даже символичным, что я спасу этот город от него, потому что тут есть, что спасать. Тут есть свет и краски.
На моем лице появляется слабая улыбка, впервые за много месяцев. Я понимаю, что болезненная страсть к этому человеку намного хуже моей основной болезни, если так можно назвать жажду крови. Охота делает меня сильнее, а единственная в этой жизни привязанность – разрушает. Несправедливо. По сюжету любого романтического фильма я должен был полюбить этот мир, а вместо этого мне дано только наслаждаться собственной агонией. Я не против боли, она всяко разнообразней, чем пустота. И я с радостью буду терпеть ее, лишь бы настал тот день, когда узнаю, какого цвета отчаянье в глазах музыканта.
Здесь не поможет оружие. Он ничего не боится, даже собственной смерти. Он верит, что не может умереть. Черт побери, он рассказывал мне, как прыгал с многоэтажного дома на крышу машины, скрываясь от полиции, и все равно на его идеальной коже ни одного шрама. Но я должен найти средство. Ангелов смерти не бывает, я знаю, а значит – он всего лишь человек, который тоже способен страдать. Но сначала мне надо его найти. Сжимаю в кармане сложенную пополам записку, которую он прислал мне в больницу. Сейчас, как любой нормальный турист, я поднимусь на мост, и буду наслаждаться видом, открывающимся на залив.
Сверху хорошо просматривается причал с чужими шикарными яхтами, белыми, как снег в горах, которые когда-то обещал показать мне музыкант. Он много чего обещал, мечты и иллюзии – вот его конек.
Когда я спускаюсь вниз, солнце уже садится. По пути сюда я присмотрел сквер, в котором буду ночевать. Ночи здесь теплые, не как в моем городке. «А разве можно в такую великолепную ночь сидеть дома?..» - Я запрокидываю голову и смеюсь, глядя в еще светлое небо. Как знать, может, здесь я обрету новую любовь? Но до этого не дурно было бы обрести работу. В ближайшем киоске покупаю несколько газет с объявлениями от работодателей. Кому-то из них завтра повезет.
Улыбаюсь идущему мимо парню с мольбертом, который, видимо, торопится запечатлеть закат с моста. В ответ он краснеет и отводит взгляд. Люди искусства почти все такие утонченные, вероятность оказаться с подбитым глазом за приставания ничтожно мала. Впрочем, я почти не сомневаюсь, что он гей. Я не иду за ним следом, как поступил бы раньше, а бесцеремонно хватаю за рукав, копируя манеру музыканта.
- Пообедаешь со мной завтра? – собственный голос звучит слегка глухо, но мне удается придать ему властную интонацию. Я знаю, что люди находят меня привлекательным. Контраст бледной кожи и темных волос, какая-то загадочность в отстраненном взгляде. А может – все дело в ауре зверя, которым я на самом деле являюсь.
Парень открывает и закрывает рот. Начинает что-то неразборчиво, заикаясь, бормотать, потом вдруг замирает и, набрав в легкие побольше воздуха, выдавливает лишь одно слово:
- Хорошо.
Едва сдерживаю смех, но позволяю себе довольно улыбнуться. Значит, вот так же глупо я выглядел в нашу первую встречу с музыкантом? Однако, он многому меня научил. Говорю парню название ирландского паба, который видел в квартале отсюда, и время – семь вечера. К тому моменту я должен найти деньги и работу.
Отпускаю его руку, и, не оборачиваясь, ухожу, зная, что он смотрит вслед. Этот взгляд ощущается на коже покалыванием сотен иголочек. Очаровательная дистанционная акупунктура. И все не так уж плохо, раз я до сих пор способен ощущать вкус к жизни.
Ночь проходит спокойно, я лежу на скамейке и смотрю на большие и холодные звезды. Недоступные миры, как запрещенные в детстве карамельки, только дразнят воображение.
Когда с рассветом они померкнут, я начну читать объявления. Потом дождусь, когда откроется маленькая лавочка на углу, и куплю там себе дешевый кофе в картонном стаканчике.
В девять утра я уже на собеседовании у первого потенциального работодателя. Бульварная газетенка, в которой есть раздел криминальных новостей – то, что мне нужно. Осталось убедить, что им нужен именно такой курьер, как я.
Скучно-посредственная блондинка в голубой кофте читает мое отнюдь не блестящее резюме. Я смотрю, как она водит по бумаге длинным красным ногтем, представляю, как качает под столом ногой, обутой в слишком узкую туфлю на высоченной шпильке. Если я не получу эту работу, я убью ее. В прямом смысле этого слова.
- Извините, но нам нужен курьер с опытом работы в издательстве, - она даже не смотрит на меня. И не надо, милая. Я поднимаюсь, собираясь уходить, когда в приоткрытую дверь вдруг заглянул какой-то тип:
- Грейс, когда закончишь, принеси мне кофе, - высокий суховатый мужчина в очках, лет сорока, говоря это, смотрит не на мою будущую жертву, а на меня. Причем, смотрит с нескрываемым интересом. Я отвечаю на его взгляд, и он заходит. Я сразу отмечаю обручальное кольцо на руке и розовую рубашку.
- Я хочу у вас работать. – Вот так просто. Без затей. Грейс что-то лопочет за спиной, я смотрю на своего будущего работодателя. Тот колеблется ровно десять секунд, пока не узнает название вакансии.
- Хорошо. Можете приступать завтра. Грейс... – он делает неопределенный жест рукой, видимо, означающий, что ей надо ввести меня в курс дела.
Когда он уходит, и я с милой улыбкой поворачиваюсь к блондинке, выражение ее лица напоминает кислый лимон. Она даже не догадывается, как ей повезло. Впрочем, повезло нам обоим.
Слушая ее болтовню, я готов заснуть. На этот раз она смотрит на меня внимательно, а я беззаботно пялюсь в окно, думая о парне с мольбертом и о музыканте.
- Вы уверены, что справитесь с этой работой? – она необдуманно повышает на меня голос. Кажется, леди сердится. Встречаюсь с ней взглядом всего на пару секунд, просто молча смотрю, наблюдая, как недоверие и неприязнь на ее лице сменяются страхом. Как я понял, девушка в голубой кофте – мой будущий начальник, поэтому хорошо расставить все точки на “i” сразу.
Выдержав паузу, любезно ей улыбаюсь:
- Конечно. Только не надо волноваться.
Выхожу из офиса и думаю о том, что, скорее всего, буду сегодня сниться блондинке Грейс в ночных кошмарах. Если так, то пусть это будет моим маленьким подарком ей за несостоявшийся праздник. Кошмары – это ведь тоже лекарство от скуки.
К пабу я подхожу без опоздания, ровно к семи. Парень, на этот раз без мольберта, уже на месте. Мне не пришлось даже шарить взглядом по залу. Он выбрал столик, с которого лучше всего был виден вход. Так всегда делают, когда очень нервничают перед встречей.
- Давно ждешь? – я сажусь напротив него в кресло, вальяжно откидываюсь на спинку. Я чувствую себя хозяином положения, так, как обычно ощущает себя музыкант. Одержимость им изменила меня сильно, это факт.
- Нет, недолго… совсем, - парень на секунду поднимает на меня глаза и тут же, смутившись, утыкается взглядом в скатерть.
- Надеюсь, разглядывание складок действительно интересное занятие, раз ты не хочешь смотреть на меня, - в моем голосе слышится насмешка.
Парень вздрагивает, будто его уличили в чем-то постыдном, снова бегло смотрит на меня…
Через час мы вваливаемся в его квартиру. Он чуть не спотыкается о порог собственной комнаты, кладет ключи мимо тумбочки. Я без лишних разговоров впиваюсь в его губы. Терзаю языком его рот, чуть прикусываю губу, чтобы почувствовать любимый металлический привкус крови. Лучше на вкус только сама сталь, если провести языком по лезвию ножа.
Мы срываем друг с друга одежду, на моих руках потом останутся следы от его ногтей. Я не позволяю ему лечь на диван, только опереться об него, встав на колени. Глажу руками его ягодицы, чуть сжимаю, не царапаю, хотя мне этого хочется, их белизна – будто вызов. Я наклоняюсь к его уху и задаю единственный волнующий меня вопрос:
- Ты живешь один? – в ответ я слышу что-то среднее между стоном и всхлипом. Парень уже почти ничего не соображает. Я глажу его по спине, как послушного кота, и повторяю свой вопрос.
- Д-да… - выговаривает он далеко не с первой попытки. Я удовлетворенно улыбаюсь в ответ. Слегка надавливаю на поясницу, чтоб он прогнулся сильнее, и медленно вхожу. Он настолько возбужден, что не чувствует боли от вторжения. Мне это по душе. Сегодня мальчику должно понравиться. Замираю на секунду, прежде чем начать двигаться. Все-таки провожу ногтями по ягодицам. Парень прикусывает свой палец, чтобы сдержать крик. Плохая изоляция и вредные соседи? Ничего, мы найдем с ними общий язык.
Любовно поглаживаю розовые царапинки, чуть подаюсь назад, и сразу же резко насаживаю его на себя. Вколачиваюсь, с каждым толчком стараясь проникнуть как можно глубже. Парень кричит, побуждая меня двигаться быстрее. Становится жарко, я чувствую вкус собственной крови, ее достаточно много, но прокушенной губы не ощущаю вообще. Я кричу, и через звон в ушах слышу его крики. Падаю на него сверху, чуть прихватываю в последний момент зубами его плечо, чтобы оставить свой след, отметить. Когда подо мной стихают последние, почти жалобные, всхлипы, тишина накрывает нас ватным одеялом. Остается только заползти на диван и заснуть.
Я почти готов осуществить это намерение, когда раздается звонок в дверь. Судя по тому, как в нее принялись барабанить, даже не дождавшись, пока он отзвонит, у парня и впрямь очень вредные соседи.
Я заворачиваюсь в плед и иду открывать.
В начале удивляюсь, увидев довольно хрупкую женщину. Но одного взгляда в ее расширенные от ужаса глаза хватило, чтобы понять, что произошло. Такое выражение бывает у отбившегося от стаи животного, когда рядом дикие звери терзают его родича.
- Мой муж, он… - Слезы вперемешку с тушью, не очень красивое зрелище. Я отстраняю ее, не дослушав до конца фразы. Выхожу на лестницу и поднимаюсь на пролет вверх, уже зная, что увижу.
Пока я улаживал свой жилищный вопрос, в квартире этажом выше мой музыкант оставил мне подарок.
Я без эмоций осматриваю тело пожилого мужчины на полу. Понимаю, почему был выбран именно он. У мистера покойника была молодая и красивая жена, которая сейчас бьется на лестнице в истерике. В ее горе больше страха, чем истинной боли утраты. Слишком тонко я научился это распознавать, чтобы ошибиться. Значит, брак по расчету. А я ведь уже говорил раньше, что мой музыкант не любит, когда красоту заслоняет уродство.
Пожимаю плечами и возвращаюсь в свою новую квартиру, где мой любовник пытается успокоить супругу жертвы. Я нахожу телефон и вызываю полицию. Мне бояться нечего. Даже если в округе люди начнут умирать, как мухи, на этот конкретный случай у меня железное алиби, которое при появлении серийного убийцы автоматически распространится и на остальные. Впрочем, я не верю, что музыкант вернется. Он, как всякий артист, не любит повторяться.

Так закончился мой второй день в новом городе. Я нашел жилье, работу и получил привет от старого друга. Чем не приятное начало новой жизни?