С 8 марта! И да прибудет с вами нетрадиционность))

Милые дамы! Вы разбавляете серую скучность мироздания. Весь месяц март стоило посвятить вам. А еще лучше - все дни в году... Да-да... Ради вас следует отменить даже 23 февраля! Люблю, целую.
Ваш Maxim

@музыка: муррр)))

@настроение: весеннее

@темы: весна, Праздники

---

Приветствую, Seshomaru-sama!

Добро пожаловать. Мы случайно не пересекались на форуме Домиана?

@темы: приветствие новых пч

---

"Старый дневник", оридж, мини, NC-17

Название: Старый дневник
Автор: Maxim
Бета: Word
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance, триллер, немного angst
Саммари: Немного крови, немного любви. Все живы, если не здоровы…
По рисунку KASAI Ayumi:

От автора: написано для челенджа в дневнике  [Kaya.]

2 сентября 1973 г.
Пробуждение было, на первый взгляд, не из приятных. Шея затекла, голова покоится на чем-то жестком, а лоб упирается во что-то твердое и холодное. После некоторых раздумий понимаю, что опять заснул в библиотеке. А голову мне холодит остывшая чашка кофе, и любое неверное движение может привести к ее падению на пол или, что еще хуже, на конспект по криминалистике или стопку библиотечных книг, которая должна быть прямо по курсу, аккурат за чашкой.
Осторожно разлепляю один глаз, потом второй. Свет выключен, значит – утро. Уже хлопают двери кабинетов, врачи, преподаватели и студенты-практиканты спешат кто куда. Впрочем, многие ночевали тут, как я, поэтому и не скажешь сразу, проспал на занятия или нет. А значит, сознанию можно еще на минуту зависнуть, а телу поваляться в неудобном положении. Только надо отодвинуться от конспекта, чтоб не кололся, паршивец.
Следующее пробуждение наступает от того, что чьи-то пальцы настойчиво, но очень приятно ерошат мои волосы. Не чьи-то. Его. Я узнал и зажмуриваюсь сильнее, внутренне мурлыча, как кошка. Или котенок, ибо мне только недавно стукнуло семнадцать. И я люблю человека, который вот уже минуту, пока безрезультатно пытается меня разбудить. Моя любовь к нему началась как раз с рук, с красивых длинных пальцев, которые могут принадлежать только знаменитому пианисту. Или великому хирургу.
- Малыш, как бывший студент я понимаю, что сон на конспектах, а особенно в нашей библиотеке – это самый верный способ подготовки к экзаменам, но…ты ведь совсем тут поселился. Хочешь стать грозой преступного мира? – С трудом воспринимаю слова, тону в звуках. Я говорил, что у него лучший в мире голос? Мягкий и насмешливый. Он создан убеждать людей в том, что все у них будет хорошо. И как может быть иначе? Ему все верят. Вернее – в него.
Наконец, с неохотой «пробуждаюсь». Демонстративно зеваю, улыбаюсь ему сквозь взлохмаченную челку. Хочу верить, что выходит соблазнительно. Впрочем, что мне светит? Смотрю на него и понимаю, насколько смешон. Его лучистые светлые глаза выражают только заинтересованность и дружеский интерес, тепло, которое он щедро дарит всем. Небрежно наброшенный на плечи халат, под ним идеально свежая рубашка, сегодня с еле уловимым голубоватым оттенком – в цвет глаз. Значит, ночевал не в больнице. Внутри змеей поднимается беспочвенная ревность, на которую я не имею никакого права. Неприязненно смотрю на протянутые мне кружку со свежим кофе и пакетик с домашней выпечкой. Наверняка, как только он вошел в отделение, был атакован какой-то влюбленной медсестрой или благодарной пациенткой. Молодой и обаятельный, уже «столько всего добился» - все сходят с ума по его улыбке и пепельным волосам. Наиболее умные говорят, что у него потрясающие глаза и красивые руки. Мнящие себя интеллектуалками вспоминают, что он еще и прославленный хирург. Но ни одна из них не может уразуметь, что он не пьет кофе и не ест сладкого.
Впрочем, он никогда это никому не говорил. У него стол забит конфетами и печеньем, которые достаются наиболее юным пациентам, а кофе становится спасением для заснувших в больнице врачей и студентов. Иногда мне кажется, что я для него такой же, как остальные. Да и с чего мне мнить себя особенным? Принимаю от него гостинцы, чтоб потом выбросить все в мусорную корзину.
- Спасибо… - со сна голос, как всегда, хрипит, каждый звук отдает першением в горле. Вынуждаю себя сделать глоток из ненавистной чашки. – Который сейчас час?
- Половина одиннадцатого. – Подскакиваю и бегу, собрав в бесформенную кучу конспекты. Слышу веселый смех за спиной, от которого немедленно краснеют уши. И почему я так чудовищно неуклюж? На ходу затягиваю потуже на шее уже привычный шарф, в этот раз тускло-зеленый. Типа, у меня такой стиль. Всегда их ношу. И каждые пять минут поправляю, не в силах сопротивляться укоренившейся привычке. День начался.
Занятия проносятся стремительной пеленой, периодически я просыпаюсь, услышав что-то интересное, но в основном сплю. Все важное было там, в библиотеке.
Последним номером перед обеденным перерывом, естественно, стоит самое неаппетитное, что только можно. Уже традиционно из лаборатории поштучно выносят потерявших сознание девчонок и некоторых парней. Я скучаю и жду окончания, вяло наблюдая. Напугать видом крови меня сложно.
Когда нас, наконец, отпускают, стремглав несусь в столовую, расталкивая позеленевших и шатающихся студентов. Интересно, какие из них будут криминалисты? Впрочем, мой любимый доктор говорит, что я слишком критичен к себе и окружающим. А он никогда не ошибается, иначе быть не может.
Есть такое правило, что если очень хочешь и одновременно боишься кого-нибудь увидеть, обязательно впилишься в этого человека со всего маху и при самых дурацких обстоятельствах. «Из этого правила пора сделать закон», - решил я, потирая свой нос после встречи с металлической пуговицей. Разница в росте действует удручающе. Даже поднимать глаз необязательно, чтоб понять, кого я только что чуть было не снес с дороги.
Знакомые руки мягко отстраняют меня на приличную дистанцию и тут же отпускают. Ведь люди кругом смотрят.
- Не можешь никак проснуться, Рене? Тебе стоило позавтракать утром. Совсем себя не бережешь… - он хотел что-то еще мне сказать, я уверен, но тут его окликают:
- Доктор Брайт! – Он улыбается мне напоследок, треплет по волосам и стремительно удаляется. А я смотрю ему вслед, покрасневший как свекла от его прикосновения, и не в состоянии выдавить из себя ни звука. Опять выставил себя идиотом. Но это сильнее меня, его присутствие словно вгоняет меня в транс. Он для меня Бог. Казалось бы, что тут необычного? Нормальное поведение для влюбленного семнадцатилетнего мальчишки. Только он на самом деле Бог для меня, человек, подаривший жизнь. Два года назад, в этой самой клинике.
Меня привезли ночью, истекающего кровью, с почти перерезанным горлом. Шансы спасти были очень близки к нулю, это я понимаю сейчас, начав изучать анатомию и медицину. Особенно, если у человека непереносимость к наркозу. Но я всего этого не понимал тогда и смотрел на него широко распахнутыми глазами. Я не знал, кто он, не представлял, как все случилось, даже сейчас вспоминаются только растерянность, боль и холод. И свое «спаси», которое не мог произнести. Я, как завороженный, смотрел на скальпель в его руках, на нитки, которыми меня будут зашивать по живому, если доживу до момента, и мог думать только о том, какие у него пальцы. Никогда в жизни не видел таких красивых рук. И человечество не изобретет сильнее наркотика, чем его голос. Не помню, что он тогда мне говорил, но я выдержал все до конца. И потом еще два раза, чтоб вернулась способность нормально дышать и говорить.
Про нас писали все газеты. Его преследовали социальные организации, пытались запретить в судебном порядке. Две «лишние» операции без наркоза с возможным летальным исходом. Я согласился на все не для того, чтобы жить нормально, а чтобы снова чувствовать его так близко, позволяя держать свою жизнь на кончиках пальцев. Каждый раз, когда игла входила в кожу, я представлял себя бабочкой из собственной коллекции, которую регулярно пополнял в детстве со всей беззаботной жестокостью. Трепет жизни под пальцами и иголка в руках. Интересно, что чувствовал он, когда распоряжался моей? Я не мог видеть его четко во время операций, иногда сознание милосердно ускользало, а иногда казалось, что от боли сердце выпрыгнет из груди. Но никогда не забуду, как засияли его глаза, когда я сказал первое в своей новой жизни слово. Тогда я выучил для себя их цвет – серо-голубые, наполненные светом. Именно так, и никак иначе. И тогда же я в первый раз назвал доктора Брайта по имени. Райен. И очень долго не смел решиться на такую дерзость повторно. Даже касаться его казалось святотатством. Но мы прошли все до конца. Вместе.
В случае неудачи его ждал суд, но удача улыбнулась – и я стал его докторской диссертацией и пропуском в эту клинику, одну из лучших.
Меня он не забыл и не бросил. Я плакал на его плече, когда узнал, что в ту ночь неизвестный убил моих родителей и пытался убить меня. Я ничего не помнил. И сейчас вместо лиц только размытые пятна.
Мой доктор регулярно навещал меня в приюте, сердце пело каждый раз, но слова не шли. Я не мог сказать, что к нему чувствую. Но однажды поделился с ним своей мечтой. И вот – я здесь. Учусь, чтоб разоблачать негодяев, один из которых «поломал мне жизнь», по мнению сердобольных одногруппниц. Для них я герой. И все хотят увидеть мой шрам, спрятанный под шарфом. Мальчик, который выжил. Вам ничего это не напоминает? Мне - только о заголовках газет и надоедливых репортерах.
Убийцу так и не нашли. Да и кому он нужен? Обычный рядовой криминал. Необычным его сделал мой доктор, вернувший меня с того света. Для меня он самый близкий и далекий человек на Земле. За него я мог бы убить, понимает ли он это?

11 июля 1977 г.
Вот мне и двадцать один. Не взирая на все приметы, я отметил накануне. Натужно веселился в кругу друзей, которых у меня на самом деле нет, а теперь сижу и смотрю на часы, грея в руках бокал вина. Минутная стрелка догоняет часовую. Отсчет идет на минуты, как в Новый Год. Десять, девять, восемь….две, одна. Все. Человек родился. И сразу стремительный звонок в дверь. Он. Сгребает в охапку прямо на пороге, к черту летят ненужные цветы. Никогда не видел его таким: взъерошенным, возбужденным, почти безумным. Мой Райен. Теперь я могу это сказать. Оплетаю руками и ногами. Не отдам и не отпущу, не отберете. Ждать столько лет, пока будет можно. Зачем? Никто бы не узнал. «Я буду знать, Рене, и этого достаточно», - как же я ненавидел его в такие моменты! И как желал.
До спальни не дойти, тяну его вниз на ковер.
- Давай, здесь., - хриплю. Голос пропадает, дрожащими пальцами расстегиваю его рубашку. Столько готовился, а не могу вспомнить… Что же делать теперь? Он обхватывает мое лицо руками, долго смотрит в глаза. Я тону. Так плохо не было даже во время операций, но и так хорошо тоже не было никогда. Отвечаю на его поцелуи, мечтая поскорее избавиться от одежды, чтоб ощутить под пальцами кожу. Как можно так медленно?
- Не торопись, будет больно. У тебя ведь в первый раз, - он покрывает мое тело поцелуями, гладит. Я выгибаюсь и кричу. Зачем он мучает меня? И так знаю, что для него
я не первый, пусть сто раз особенный. От ревности я становлюсь агрессивным. Он вздрагивает, когда провожу ногтями по широкой гладкой спине. Пометить. Мой. Он смеется. Я сказал это вслух? Обхватываю губами его член, ласкаю.
Что, не до смеха уже, Райен? Иногда опыт можно компенсировать желанием, и я клянусь, это будет твоя лучшая ночь.
Я не позволяю ему кончить. Слишком хочу почувствовать в себе. Сейчас, скорее. Опираюсь на диван, раскрываясь перед ним, как можно сильнее. Моя нетерпеливость стоит мне боли. Боли? Не смешите меня. Подаюсь ему навстречу. Это не боль, а наслаждение. Снова близко, как никогда. И снова я, как бабочка из моей выброшенной коллекции. Нахожу его губы, ловлю в плен все его не заданные вопросы. Все хорошо. Наконец-то. Сплетаю его пальцы со своими. Отрываюсь от губ, чтоб поцеловать каждый. Он обнимает меня, так близко. Ближе не бывает. И снова его голос. Уговаривает, так знакомо. Но сейчас он не приказывает мне жить, а мягко просит не будить соседей. От безысходности кусаю губы. Потом обивку дивана. Потом мы кричим уже вместе. Не остановиться. И сердце выпрыгивает из груди, как от самой дикой боли.
После разрядки я опустошен, как после операции. И мне холодно. Прижимаюсь к нему крепче.
- Поцелуй меня… - он слушается беспрекословно, и наваждение проходит, я успокаиваюсь. В тишине слышится тиканье часов и его ровное дыхание пополам с моим, чуть хриплым. Вот какое оно – счастье…

11 июля 1983 г.
Мой день рождения. И очередная годовщина нашей любви. Он опять принес ненужные цветы. И мы не дошли до спальни. Впрочем, до нее надо теперь подниматься на другой этаж. Он – прославленный хирург, я – известный криминалист. Только одно не дает мне покоя. Уже которую ночь мне снится тот человек с серым пятном вместо лица. Тайком от Райена после долгих сомнений я решил поднять старое дело и просмотреть все отчеты. Должно стать легче, я знаю. Ведь рядом он, и мне нечего бояться.

25 июля 1983 г.
Я сижу сейчас один, в темноте. Райан уехал, а я в который раз смотрел документы. И в который раз что-то не сходилось. И я, наконец, теперь понимаю, что. Когда он вернется, у меня будет к нему всего один вопрос: «почему?». Только не знаю, смогу ли я заставить себя его задать.
_____
Наши дни, Испания:
Море целует кончики моих ботинок, я курю и смотрю в даль. Райен спит. Когда проснется, должна позвонить сиделка. Мне буквально пришлось себя вытащить на воздух. Я часами мог бы смотреть на прозрачную трубочку капельницы, тонущую в его руке, а он не любит, когда я рядом в такие моменты. Стесняется меня, любовника, который моложе его на двадцать лет. Усмехаюсь, затягиваясь дымом. Ничего, любимый, я тебя догоню. Успею выкурить свои легкие к нужному сроку. А пока, мы оба молодцы. Ты встанешь, и мы будем гулять по берегу до самого обеда. И я буду держать тебя за руку.
«Жили они долго и счастливо» - это про нас. Вот только в момент, когда наступит «один день» в нашей сказке, как мне задать свой вопрос? И надо ли? Ты ведь все знаешь. Хирург от Бога не мог ошибиться.
Не было никакого человека с пятном вместо лица. Был только один маленький убийца и неудавшийся самоубийца. Фотографии в деле – фальшивка. Шрам на мне, как живая улика. Можно было ничего и не понять, но… я ведь стал лучшим. Для тебя. А для кого все делал ты? Почему не выдал? Я не могу заставить себя думать, что дело было только в карьере. Но теперь понимаю, почему ты на это пошел. Мало кто смог бы так резать невинного ребенка, ставя на нем непростой эксперимент. Но ты оперировал убийцу и знал это. И из-под твоих рук вышел новый человек. Я все забыл. А когда узнал правду, долго не мог понять, как жить со всем этим. Мне неинтересно, почему я так поступил. Но ты? Жил в одном доме столько лет, занимался со мной любовью, засыпал рядом… неужели, тебе было неинтересно узнать – почему? За что я так их и себя? Мне не понять тебя, Райен, но я и не уверен, что хочу этого. Ты мой Бог, мой создатель, ты рискнул для меня всем.
В кармане вибрирует телефон. Улыбаюсь – ты проснулся. Я иду к тебе.

@темы: Библиотека моего притона, ориджи от Maxim

---

Очень рад видеть!

Добро пожаловать, ~ Юм-Юм ~

winter?! выпьем еще раз... чем не повод?

@темы: приветствие новых пч

---

Рад видеть, Sienna Rise!

Без намеков , ни-ни, просто нашел картинку в тему нашей ролевки, думаю, чаво не покласть
ПыСы: сорри, но под кат не уберу. Вы знали, к кому шли в пч. аминь)))
Аааа! Еще ты у меня юбилейный - 50-й. за то и самая эротишная картинка. Типа, отмазался)

@темы: приветствие новых пч

---

Второй праздничный пост!Оридж,"Капелька яда в жизнь",NC-17,авторы Denver&Annabell.

Название: Капелька яда в жизнь.
Автор: Denver & Annabell
Бета: Denver. (Не бить его ногами, он честно бетит на смысл и известные только ему знаки препинания).
Статус: UN-finished
Размер: midi в плане
Жанр: slash, angst
Рейтинг: NC-17
Посвящение: Максиму). от Дена и Аньки виз лав.

Глава 1

Второй раз в этой квартире. Кажется, лучше стали обои. Кажется, свет ярче. Или… Блин, нет. Тот раз не вспомню, но что-то все-таки изменилось, да? Хотя бы вот это… Чудо с багажником во все кресло и буферами три на тридцать три в объеме. Удерживаюсь от того, чтобы сплюнуть. Когда я познакомил ее со своим отцом, она была худенькой серой мышкой. Вполне милое лицо. Вполне милая грудь и пепельно-серые волосы. А сейчас что? Боже. На меня сидит и смотрит пухленькая блондинка с почему-то ясно-черными корнями волос, три килограмма туши растеклись по щекам и изуродовали и так не прекрасное лицо, грудь выдается вперед, занимая почти половину стола, острые соски упираются в пространство штыками, будто указывая всем, кто здесь хозяин и чем этот самый хозяин обладает.
Бедный отец. Немудрено скончаться с эдакой мадам… Ладно хоть она его своими формами не придавила ночью… Сосредоточенно-глубоко вздыхаю и давлюсь смешком. Смотрю на адвоката, чей взгляд уже полностью облапал «безутешную вдову».
- А побыстрее волю скончавшегося огласить нельзя? - поджимаю губы и смотрю на вздрогнувших «взрослых», как они себя обозначили, сразу после пересечения мной порога комнаты.
- Молодой человек… Как же Вы бесчувственны, погиб Ваш отец, а Вы…
Удерживаю себя изо всех сил, чтобы горестно не всхлипнуть и не разразиться хохотом. Адвокат семьи сегодня в ударе. Меня просто трясет от его влажной, липкой скорби, от его глаз, заглядывающих в вырез моей рубашки чуть ли не с большей жадностью, чем в вырез кофточки мачехи. Встаю и развязно подхожу к нему, плавно покачивая бедрами.
Хочешь меня, ведь правда? По глазам вижу. Хочешь. А хочешь, я подойду к этой жирной суке и сожму в своих музыкальных, прекрасных, божественных пальцах с маникюром за штуку баксов ее силикон?
Смеюсь и выхватываю из дрожащих потных пальцев конверт. Вскрываю его. Быстро пробегаю глазами по печатным буквам, по мелкой росписи внизу.
И чувствую, как улыбка медленно сползает с губ. Этого не может быть. Этого, черт вас всех подери, не может быть! Он оставил все, все, ВСЕ этой свинье, этой жирной суке, этой… этой… Да я даже слов подобрать не могу!
Упираюсь взглядом в ее довольную физиономию, в складки щек, в три подбородка и шею, утонувшую в них. Медленно сжимаю кулаки. Разжимаю, выпуская обрывки завещания, и слышу за спиной едкий, мягкий голос:
- Слава богу, это были только копии бумаг… Вы остались ни с чем, Вадим Алексеевич.
Вдыхаю. Выдыхаю. Дожидаюсь ее ухода и медленно, очень медленно разворачиваюсь к толстому, лысому, скользкому борову-адвокату. Чуть улыбаюсь. Чувствую, как пальцы подрагивают, но неимоверным усилием воли заставляю себя успокоиться. Это не я. Не со мной. Не во мне будет… это.
Расстегиваю пуговицы рубашки. Выпускаю ее из брюк и расстегиваю ремень.
- Есть предложение, - а голос-то, голос какой деревянный… Даже не похож примерно на мой… - Есть предложение уладить это дело быстрее и удобнее для нас обоих.
Вылезаю из одежды и вздыхаю, глядя на не совсем… Ладно, будем честными… На совсем не возбужденный член. И тут же содрогаюсь от отвращения, чувствуя на нем потные, липкие и маленькие ладони. Вырываюсь.
- Нет, сначала деньги. Потом… Стулья, - плюю обрубок цитаты ему в лицо, на котором все морщины и складки вытекают в незамысловатую фразочку «похоть». - Вы, конечно, поможете мне?
Смотрю на невнятный кивок и дрожащие пальцы, ослабляющие галстук…
Стоп! Тише, дядя, тише! Не дай боже, инфаркт схватите за пятку.
Подхожу ближе.
- Подождите. - Скидываю с себя его руки. - Расписку. Подпись и ваше устное заверение. Ссудить меня деньгами за такую плату, как мое тело… Это рационально.
Улыбаюсь. Чуть прогибаюсь, выставляя себя напоказ… Умница, пиши скорее. И пиши более ровно!
Отодвигаю стул, ложусь на столешницу и вызываю в уме музыкальные фразы последнего секса.
Мускулистое тело… Сильные, мягкие руки… Член во мне… Его язык…
Ох! Вот и возбуждение, здравствуй, дорогое! Я ждал тебя. Прости, что побеспокоил по такому пустяку, прости, я правда не хотел, но если ты после этого уйдешь от меня навсегда, я даже сочту это закономерным… Но обидным.
Ах! Черт… с трудом сдерживаю волну тошноты… вялый член упирается в анус и я зажмуриваюсь… Издаю громкий стон отвращения, который толкуется высшей степенью возбуждения, и отключаюсь. Он, кажется, «ласкает» мое тело. Кажется, шепчет какую-то ерунду. Кажется, кончает. Но… Это осталось где-то на периферии сознания. Сам я размышлял, куда потратить кругленькую сумму в первую очередь…
Глава 2.

Вот и старая мамина квартирка. Не привык я к такому, но выбора нет, эта жирная тварь ясно дала понять, что не желает меня видеть в «своем» доме. Мне стоит радоваться, что хотя бы это жилье отошло по завещанию мне, а не какому-нибудь хахалю. Все друзья резко исчезли, любовники решили свалить кучками на Канары, а немногочисленные девушки подумали и дали волю языкам. Да нет, это не то, о чем вы подумали! Просто девочки пришли к заключению, что пора дать ход давним сплетням о моей гомосексуальности. Ну так ведь это не правда. Хотя… Сейчас-то чего жалеть. Меня лишили многого. Слишком многого, почти всего. И главное кто? Собственный отец. Мразь. Надеюсь, он уже превратился в шашлык и его сожрали гребаные черти.
Осматриваю единственную комнату своей квартиры. Отвратительно. Я просто не смогу жить в таких условиях. Мне нужны деньги, много денег, что бы я мог вести прежний образ жизни и не думать о том, что от очередной вымытой тарелки безвозвратно слезет лак.
Трахаться с этим боровом снова?
Нет уж, я слишком хорош для него и его крошечных достоинств. Меня до сих пор выворачивает от воспоминаний. Рассказать, что я получил? Какие-то жалкие 20 косарей, за которые я даже в клуб нормально сходить не смог.
В голове рой идей, среди которых две зудят особенно надоедливо и страшно одновременно. Первая - это Саша. Один из моих бывших, он работает в одном милом клубе на окраине города. И за одного клиента берет около 10-15 тысяч. Если так подумать, это отличные деньги, особенно с моей способностью трахаться всю ночь. Но продавать свое тело… Черт. Нет. Это отвратительно, беспардонно, это грязно, противно и… Ведь я уже подставил свою задницу дяденьке адвокату. Омг… А там будет в два раза больше этих стариков с потными ручками и безобразием, для которого слово стояк настолько громкое, что я даже шепотом его произнести боюсь.
А вторая… Работа. Нормальная работа нормального парня. То, о чем я читал в газетах. Честно читал, кстати…
Итак? Первое, второе? Второе. Однозначно. Справлюсь. Постараюсь справиться.

***

Не-а. Газеты врут. Это не так-то просто, черт возьми! На работу меня если и берут, то только официантом и за гроши, на которые я даже подышать боюсь, вдруг растворятся. А мне надо платить за учебу, за квартиру и вообще за все мои причуды типа завтрака в кафе напротив.
Поэтому… Сглатываю. Ну я же честно старался этого избежать… Правда, старался…
Беру свой мобильный и, найдя в телефоне короткое «Саша», жму кнопку вызова.

***

Он привел меня туда на следующий день. Местный «мамочка» утвердил меня сразу. Все—таки, моя внешность - это большой плюс.
Учиться пришлось у Сашки, неделю мы провели в безумных сексуальных играх, но все хорошее быстро проходит. В понедельник мне начали давать клиентов. Или, скорее, давать клиентам начал я.
Ну… Что сказать… Это противно только первые раза три. Потом уже становится все равно, и я послушно делаю вид, что ловлю кайф от осторожных, но липких касаний, нежных, но слишком слюнявых поцелуев. Хорошо, что в правилах заведения имеется пункт о том, что я вправе требовать «резинку» на слабенькие развратненькие членики. По крайней мере, натягивая на них презерватив с малиновым вкусом, я могу без особого отвращения брать в рот.
Зато я снова располагаю деньгами и даже сделал небольшой ремонт в своей квартирке. Оказывается, имея такую милую задницу, как у меня, можно неплохо зарабатывать. Главное побороть себя. И попытаться забыть о прошлом и настоящем. Забыть о том, что тело все еще принадлежит тебе, и считать его просто красивой шмоткой, которую можно замечательно сдавать в прокат.
- Здравствуй.
Оборачиваюсь на звук. Странно. Вроде бы Дило сказал, что на сегодня клиентов больше не будет. Ну да ладно, не важно, я не слишком устал, и вполне могу обслужить еще одного-двух. Тем более, если они будут такими симпатичными, как этот. Странно. Что он вообще здесь ловит? Такой красавчик вполне мог бы и за бесплатно найти того, кто под него ляжет.
Впрочем, не мое дело.
Откидываю светлую челку со лба и совершенно по-блядски улыбаюсь, проводя пальцами по обнаженному животу. Он сглатывает и подходит ко мне ближе. Проводит пальцами по щеке. И тут начинается.
Я уже забыл, когда в последний раз хотел кого-то. Все-таки красивое, достаточно молодое тело сделало свое дело.
Трусь о его член своим, мурлычу и прогибаюсь, нашептывая ему пошлые желания.
Ох! Перестарался… Ну не так резко, малыш! Усмехаюсь… Растягивает… Заботливый… Презерватив не забудь! Дааа… Вот и отлично. Большой…
- Глубже, - слышу свой собственный хриплый голос и двигаюсь ему на встречу, насаживаясь на толстый член. Гнусь, тело притворяется пластилином, боюсь и хочу его грубости…
Чувствует, надо же!..
А теперь…
Кончить! Хочу кончить, боже… И наконец не потому, что так надо, а потому что я действительно хочу этого.
Он стонет надо мной, и с каждым толчком все глубже двигается в совсем даже не тесном, но прекрасно сжавшим его член проходе… Хорошо… Просто замечательно, правда…
Обнимаю ладонью свой член и начинаю дрочить его в такт толчкам. Наконец-то кончаю и кричу впервые за месяц не от отвращения, а от острого наслаждения. Он кончает во мне и падает рядом на кровать.
Закрываю глаза. Глубоко дышу… Придвигаюсь к нему и игриво провожу пальчиками по его груди. Вздрагиваю от поцелуя и смотрю на то, как он молча собирается и уходит.
- Хорошо поработал, Тим.
- Как обычно, - киваю на ненавистное обращение, мысленно записывая плюсик в графе «убить» в книгу прегрешений Дило.
Улыбаюсь и покидаю место своей «работы». Бегу к дороге и ловлю такси почти сразу. Удача! Даже здесь… Довольно улыбаюсь симпатичной девушке за рулем. Откидываюсь на спинку кресла. Ух, как я счастлив! Побольше бы таких мальчиков…

***

Неделя затишья… Нет, клиентов хоть отбавляй… А вот моего «малыша», которому, конечно, уже не двадцать пять, но и за тридцать перевалило недавно, я дождаться не могу. Обидно, такая интрижка пропадает… Я же ему понравится, точно-точно…
Эх. Ладно, пойду домой. 20 штук за вечер… маловато, конечно, но на большее настроения нет вообще.
Дорога… Не люблю ее. Вот сейчас опять начнется. Либо тряска в ниве, либо шум в запорожце, либо незакрывающаяся дверь в двенадцатой ладе… Ох…
Черт.
Порше! Остановился сразу, не успел я поднять руку. Черный, дикий, красивый… Ох, а ведь моя мачеха катается именно на таком…
- Садись, - стекло плывет вниз, и я вижу его глаза. Чуть улыбаюсь…
Медленно, послушно сажусь и делаю пару глубоких вдохов…
Внутри пахнет привычно-забытой роскошью.
TBC...
UPD! прода от 26/02/09
Глава 3.

Смотреть на его профиль. Смотреть и впитывать губами, кожей запах этого человека. Терпкий, возможно, даже неприятный в некоторых нотках, но такой маняще-возбуждающий… Это – мой запах. Запах моего круга, круга, который я так скоро покинул, всего-то на двадцатом году жизни.
Дрожать, сидя за пядь от него, было глупо, но я никогда фактически не отличался умом в минуты возбуждения, поэтому самозабвенно дрожал, чувствуя и легкий холодок, и страсть, и предвкушение чего-то… желанного. Хотя… Он мог оказаться работорговцем и решить, что мое тело подойдет для услужения какому-нибудь старичку-полуимпотенту…
Блин! Дрожь от этой мысли пробрала до костей, и приятный ветерок из приоткрытого окна показался ледяным. Его объятья стали неожиданностью, я стерпел их, глядя вперед и только вперед и обдумывая самую вероятную версию происходящего. И, чтобы все это провалилось, пришел к неутешительному выводу! Мне страшно, черт побери! Страшно и совершенно непонятно, почему во мне цветет и пахнет лестничный юмор*, как называют его французы!
- Ты напряжен… - Теплые губы проходятся по виску и щеке… Ладонь гладит твердую плоть сквозь ткань льняных брюк и чисто символического предмета одежды, называемого в народе «белье». Ну не успел я заменить эту полоску блестящей ткани на боксеры, работал я, понятно?!
Ааах…! А у него… свои способы расслаблять тело и мысли…
И пачкать мои брюки…
Черт…
- Приехали.
Стремительно открытая дверь, быстрый шаг, ритм дыхания и тень удовольствия в глазах вкупе с поднятой плотью. Это все его. А мне достались дрожащие пальцы, мокрые штаны, на которых сперма разлилась уродливым пятном, прерывистое дыхание и никаких сил. А еще нужно идти за ним. А мне не хочется. Я устал, может быть…
Обиженно выпяченная нижняя губа, сцепленные в замок пальцы и хмурый взгляд. Вот так вам всем… В замен возбуждению. Буду букой.
- Детка, ты так и собрался здесь сидеть? – недовольно, но, в принципе, терпимо. А вот не скажу! Кто мне штаны стирать будет, ты! Обивку свою пожалел, а мне в химчистку их нести, что ли?!
Смеется. Вытаскивает меня из машины и тащит на себе в дом. Ударяет по заднице… Гладит… Боже мой, ну не на полу… же…
А глаза у него цвета нуги… Матовые… А губы… со вкусом дешевой, вредной, но такой любимой шоколадки! Может, он тоже злоупотребляет такими вещами?.. М… Ммм! Рубашку!.. Порвал…
- Дааа… Еще… раз! – прогибаюсь от его губ на соске… от теплого языка вокруг сережки в нем и от ладоней, сжавших бедра…
- Нравится, шлюшка? - Усмехается. Сжимаю в ладонях его волосы и резким, глубоким поцелуем заставляю заткнуться…
Войди уже…только не в сухую!!! Ааах!!! Ору и выгибаюсь… Мне… Даже мне… Бывает… Больно… как в первый раз… черт возьми, не надо портить только все!..
Вырываюсь… Эй! Не вырывается! Ну пусти же меня! Больно!!! Больно…
Теряю сознания на третьем толчке… Да, считал… Потому что углы вхождения были разные, потому что мне было больно, потому что… Он меня ненавидит… А я-то его как!

Его третий оргазм доставил удовольствие и мне тоже. Сперма смочила мою испуганную задницу, его ладони стали мягче и член наконец удостоился его ладони на себе любимом. Только мне почти все равно теперь. «Интрижка»… Да если бы я знал, чем это обернется! Кровь на бедрах. Пара капель, но ведь есть! Синяки на спине. На филейной части тоже не обошлось, я уверен, нефиг было вырываться. И сбитые локти. Нет, здесь все хорошо, паркет, все дела, но песок на нем никто не отменял. Это только в моем доме база по жиропроизводству следит за каждой соринкой и ликвидирует ее при помощи чужих нервов и тряпок в чужих же руках. А здесь оказался дом попроще, прислуга поленивее, а я… Ну да, попался. Меня, такого замечательного, грех теперь отпустить. Заявлю ведь. И черт с тем, что дело дальше следователя не пойдет, но мелкий укол будет, а жертвовать даже таким удовольствием от доставленного неудобства – грех. Меня папочка так учил. Сука. Всех ненавижу! И эти глаза цвета нуги! И улыбку и то, что он касается губами моей как всегда выпяченной нижней, тоже не-на-ви-жу.
- Ты так мило злишься, - мягкий упрек, совмещенный с заботой в голосе.
- Мне пора. Я пойду, дай мне одежду, я хочу спать и домой, - бурчу себе под нос, но так, чтобы он слышал.
- Мой милый, ты даже не представляешь, что мне нужно тебе сказать, - проводит ладонью по волосам, слегка массируя голову… Да нет, не вырываюсь. Просто смирно сижу и смотрю в зеркало…
В комнате, куда он меня притащил, есть все для того, чтобы пережить пару-тройку ядерных атак. Он, кровать, белые простыни, которые, конечно отразят альфа-излучение, а если учесть их плотность, то и от бета- спасут, зеркало, чтобы любоваться единственным и неповторимым Я, выход в ванную комнату и бар, полный дорогой выпивки. К стакану с мартини я уже приложился, вино отверг по причине его подозрительной красноты, а прочие спиртные напитки просто отказался пить в замороженном состоянии. Да, я капризный сегодня. Имею право. Вон мне сколько синяков насажали. Дило меня завтра точно убьет.
- Мальчик, хочешь, я куплю тебя? – Ладонь сжимается на моем затылке, собирая в кулак волосы, и тянет назад. – Я сделаю для тебя многое. Я сделаю все за твое тело. Слышишь? – шепчет в самое ухо… А по моей спине уже тридцать три стайки мурашек прогулялись и столкнулись друг с другом, образуя эдакое броуновское движение единой группой частиц.
- Я… не имею права отказаться?.. – голос хриплый, но что вы хотели, попробуйте откинуть голову назад и сказать это все скучающим тоном эдакого английского лорда…
- Умный мальчик. Не имеешь, - язык проходится по шее, и он укладывает меня на кровать. Я тут же расплескиваю приятно-прохладную жидкость, от чего в стакане остается кубик льда, а на кровати пятно… Обидно…
- Согласен.

__________

лестничный юмор - фразеологизм чисто французский, воспроизвожу перевод на память, в оригинале писать не буду, лень справляться в интернете. в русском языке можно применить выражение "задний ум".

UPD2!! Глава 4 - последняя. Еще раз спасибо ребятам за подарок.

Знаете, все-таки, когда я работал у Дило, было не так обидно. Да, я получал деньги за себя, но я привык думать об этом как о работе, я был просто человеком со стабильным заработком. Свободным, хоть и с проданной задницей. А сейчас я как хомячок в клетке. Ублажить хозяина, ткнуться пушистым тельцем в тепло ладони, показать зубки, чтобы не было так скучно, и меня сажают обратно в кучку с опилками и колесиком времени, совершенно замкнутым, бесполезным и однообразным.
Я хотел свободы, денег. Деньги есть, вот, сжимаю в ладонях очередную кучку. А со свободой незадача.
Руслан разрешил мне тратить его средства в неограниченных количествах, разрешил сделать ремонт, подарил право выбирать шмотки в самых дорогих бутиках планеты, даже не страны или материка. Чего еще желать, да же?
Же нет. К сожалению.
В первый месяц нашего совместного проживания, я понял, на сколько сильно застрял во всей этой роскоши и богатстве. С друзьями общаться нельзя, в клубы ходить нельзя, выходить из дома без разрешения нельзя. Я просто стал чужой собственностью. И никуда мне не сбежать и не скрыться, слишком Руслан богат и влиятелен.
Он мил, нежен, заботлив, хорош в постели. Но я всегда нахожусь в нервном напряжении, когда он рядом, боюсь сказать, что-то, что его огорчит, расстроит или разозлит. Просто знаю, КАК он за это наказывает. Хватило пары опытов. Блин, да я с девушками в ПМС общался, было легче. Не терплю напряжения, а того, кто мне его дарит, просто ненавижу.
- Вадим, завтра я уезжаю. С тобой будет Алексей. Я не хочу, что бы ты ходил куда-либо без него.
- Как скажешь, милый, - и вовсе не кислый тон. Он сладкий. Истекает патокой, разве не видно, бля?!
- А, может, поедешь со мной?
- Нет, не люблю путешествия, ты же знаешь, - Бог мой, кто бы знал, как я обожаю новые страны, новых людей… Только вот не с тобой, милый дядя.
- Вадим… - Строгий голос. Даже, кажется, слишком… Ах, да… я забыл. Отказывать-то нельзя.
- Как скажешь.
- Я не заставляю.
- Значит я не еду, - еле удерживаюсь от того, чтобы высунуть язык. И правильно делаю, вон как долбанул дверью о косяк. Мне могло достаться чего похуже…
А вот как скажу! Скажу ему: пошел в … Блин. Нет. Не скажу. А вот и ну и пусть… сам он виноват, дурак.
Вздыхаю. Тяжко как-то выходит… Последнее время мы часто вот так вот ругаемся, не знаю даже, почему. Может, я уже надоел ему? Помнится, первое время мы с ним часто гуляли по паркам, скверам и в прочих романтических декорациях. Он кормил меня мороженым и целовал в нос, делал мелкие подарки, которым мы вместе тихонько радовались, и покупал крошечные цветы, так сильно похожие на незабудки. Тогда я чувствовал себя почти счастливым, но потом мы снова возвращались домой, и мне тут же напоминали, что я всего лишь удачное вложение средств, которое включает в себя и мелкие радости жизни.
- Вадик…
Аррр… Ненавижу это его «Вадик»! Меня коробит от уменьшительно-ласкательных. Меня просто трясет!!!
- Иду, - а вот ты, дядя, об этом знать не должен. Но я убью тебя. Как только получится, я тебя так сразу возьму и убью!
Встаю с дивана, на котором провел последние несколько часов, и иду в спальню. О. как мило. Сидит на кровати с бокалом виски в руке и, кажется, чем-то расстроен. Странно, что это с ним?
- Иди ко мне, мальчик.
Послушно подхожу и залезаю ему на колени, проглотив ласковое «мальчик». Какая фальшь, бооожееее…
- Хороший мой…
Проводит языком по шее. Обнимаю его. Целую. Хочу быть ближе, мне нравится быть ближе, знаете? Я просто обожаю отвечать на ИСКРЕННИЕ чувства. И пусть я отвечаю не взаимностью. Но моя благодарность тоже дорогого стоит.
А он… Ну вот. Испортил все. Я так хотел банальной человеческой ласки… Эх. Ну ладно, потерпим, что там у него?
Валит на кровать, но не продолжает поцелуи, просто пристально смотрит на меня.
- Я люблю тебя, малыш.
На мгновение теряю дар речи. Н-даа, дядя, я же с тобой не больше полугода, и что слышу? Слова любви? Серенаду под окошком не споешь, нет? Фу. И это почему-то противно, хотя, возможно, и искренне. Через силу выдавливаю:
- И я… тебя люблю. Так давно хотел сказать… - Трусь носом о его плечо… Почему оно пахнет виски?..
Улыбается. Верит. Верит?! Вот, дядя, и тебя сделала слепым моя задница… Вздыхаю. Плюс один мне, великолепному, и ей, неповторимой.
- Вчера… На меня было покушение. Заткнись, не задавай вопросов, маленький… И не волнуйся, я же с тобой… - Блин, ты делаешь очень большие ошибки. Не стоит говорить «заткнись» и «маленький» в одном отрезке речи. Меня так Владилена Валентиновна учила. – Мне требуется… Даже нет. Я просто хочу составить завещание. И хочу, чтобы тебе отошла большая часть имущества после моей смерти. Ты же понимаешь… Если со мной что-то случится… А ты останешься один… Тебя разорвут все, начиная от моих конкурентов, заканчивая охраной… - Вздыхает… Устал, радость моя? Ну ничего… За твои бабки, которые фактически уже мои, я тебя утешу… Да так утешу, что мало не покажется ни мне, ни тебе…

Ох, ну как замечательно кончил день… Красновато-рыжим золотом на белизну неба, багрянцем радости в мой серый мозг… А казался ведь таким никчемным, озорник! Надуть меня решил утром, да? Умница, шутка прошла, и, должен сказать тебе по секрету, одобряю! Она того стоила! Сколько же стоило вытерпеть тебя, Русланчик, для простой подписи на бумажке под моим именем… Справедливость есть, деньги меня любя, а глупый дядя обречен. Вот дурак… И почему все считают блондинов тупыми влюбленными шавками… Мы же такие умные. Просто умеем притворяться пай-мальчиками и умудряемся в большинстве своем иметь ахренительную задницу и ум, который растет в голове, и при этом не имеет корень в том самом красивом месте…

****

Два месяца… как быстро летит время… И как нам с тобой было хорошо в эти дни, правда, мой милый? Какой я дарил тебе секс, как я выкладывался… Ты заслужил… Я люблю тебя, теперь мне есть, за что любить твое бренное тело. Без духа и движения, оно стало совсем прекрасным. Мраморные щеки придают тебе аристократичности, знаешь?.. А глаза цвета нуги… Впрочем, они мне не так сильно нравились, чтобы скучать по ним.
Пара слезинок и падаю в объятия Сани, своего нового телохранителя, который «утешал» меня всю ночь, признавая, что ты знатно меня растянул, дядя. Черный костюм… От Пакко… Эх. Вот его жаль, этот верзила все измял только что… Но ничего, выкинем, купим что-то более жизнеутверждающее. Черный слишком невыгодно подчеркивает мою натуральную бледность…
От подобных мыслей так невыносимо хочется рассмеяться… Боже, ну что за чудо, что за праздник жизни твоя смерть, Руслан Игнатьевич!
Свободен. Я свободен! Полностью и бесповоротно-полно-соверрршенноооо!
И… Знаешь, хочу сказать…
Любимый мой, милый, мертвый, прекрасный, ты даже представить себе не можешь, чего мне все это стоило! Оценишь мои старания? Ведь я же у тебя каждую секунду рисковал. Особенно когда ложился под твоего Лешеньку. Фу, под ним в первую очередь рисковал задницей! Видел бы ты его двадцать сантиметров! Только даже не смотря на это толстое обстоятельство, должен отдать тебе должное, ты в постели гораздо лучше, чем твой дебил-охранник.
Сейчас он в тюрьме, кстати, сидит за твое убийство. Жаль, что с этой послушной собачкой мне тоже придется расстаться. Сегодня его «опустят», а завтра слабое сердце горы мышц не выдержит напряжения… Жаль, жаль мальчика… Правда, вздохну с огорчением. Такой… мужчина пропадает… С такими размерами… Подучить бы, показать, куда, что и как, может, и научился бы доставлять удовольствие… Хотя… Не время для грустных мыслей. К тому же, пора класть одинокую капусту розы на свежий холмик.
И снова пара слезинок…
Вот и все. Пора ехать на поминки, для которых я снял самый дорогой ресторан. Твой любимый. Гостям понравится…

запись создана: 23.02.2009 в 22:15

@музыка: It's my life

@настроение: прааздничное

@темы: Библиотека моего притона, ориджи других авторов, подарки мне-мне-мне

---

Приветствую Лиссин и Сидней!

Лиссин, рад приветствовать. С чем пожаловала? Картинку меняю по заявке КатипунЪчика, цитирую: "хороший чел))) надо было ей картинку пожоЩЩе поставить" - с такой рекомендацией в моем заведении можно открывать двери ногами, поэтому получай :


Сидней, добро пожаловать. Видел твой арт к фику Кайи "Невидимые мальчики". Хочу сказать лично, что понравилось.

@темы: приветствие новых пч

---

Я не виноват, за мной пришли. Флэшмоб, чтоб его.

Я стоял у Рыжа в списке жертв... Понятно, за что он меня так любит. А вот за что и кому я хочу подарить такое счастье - мне еще предстоит придумать. На первые 25 вопросов отвечал ночью, не пугайтесь
1.Что на вашей постели?
Мужчина и кот.

2.На какой стороне постели вы спите?
вестимо, с краю, если из вредности не перелезу.
3.Вы спите голым?
Ээээ..да.

4.Что на вашем холодильнике?
Хлебница, больше нифига.

5. 5 наименований из вашего холодильника?
Сыр, мясо, апельсины, вино, молоко

6. 5 наименований из вашей морозилки?
Ох! *а там что-то есть?* пельмени, лед и больше ни хрена.

7. 5 наименований вокруг вашего компьютера?
мобильник, флешка, наушники, чашка с кофе, фигурка черепашки.

8.Что вы вчера ели на ужин?
Салат Оливье и холодец)

9. Любимое время приема пищи?
ужин^^

10.Что вы сегодня ели на завтрак?
Кофе. Но дело было ближе к обеду.

11.Что вы обычно пьете в течение дня?
Кофе, чай, вода, вино или пиво или че-то покрепче.

12.Белый хлеб или зерновой?
Нинаю. Тупо "Дарницкий" кирпичек.

13.Любимые чипсы?
Лэйс с укропом и сметаной.

14.Моете посуду руками или в машинке?
Никак. Она сама себя моет.

15.Как часто вы едите вне дома?
Очень часто.

16.Самое гадкое, что вы когда-либо ели?
Тушеные кабачки и оладьи из кабачков, я ненавижу вас с детства!

17.Какой зубной пастой пользуетесь?
Lacalut Active =)

18.Вы только что выиграли полную коллекцию фильмов с участием одного актера. Какой это актер?
Джонни Депп

19.Какой последний фильм вы посмотрели в кинотеатре?
"Другой мир: восстание ликанов".

20.Какой последний DVD или видео вы покупали?
Давно это было... кому-то в подарок *завис* и похоже, это была порнуха.

21.Какой фильм вы готовы смотреть снова и снова?
Операция "Ы" и "Кавказская пленница" - то бишь все про Шурика. Это привито с детства, а вообще фильмы больше 2-х раз я пересматриваю крайне редко.

22.В каком отделе книжного магазина вас можно чаще всего найти?
Там, где мистика или ужастики или Макс Фрай

23.Лучший подарок, который вы когда-либо получали?
*с сомнением посмотрел на кота*

24.Приближается праздник. Вы покупаете подарки заранее или в последнюю минуту?
В последнюю, если вообще не забуду и не куплю с большим опозданием.

25.Вы жаворонок или сова?
В Питере сейчас (то бишь было) 3:35. Угадайте, кто я?

26.Если бы вам выдался совершенно свободный, ничем не загруженный день, как бы вы его провели?
Позвал бы гостей или прошлялся бы где-то.

27.Скажите что-нибудь неожиданное о себе
Эх, палево... Ну, лана. Бакалавриат закончил с красным дипломом. Все мои памятные закидоны относятся уже к магистратуре.

28.Что было в этом году самым приятным?
Мррр..День Святого Валентина)))
29.Что было в этом году самым неприятным?
Подрался со своим парнем.

30.Ваша первая работа?
Промоутер, кажись.

31.Ваш первый концерт?
*завис* наверное, дело было еще в глубоком детстве. Но самый памятный из 1-х - Агата Кристи.

32.Каким парфюмом пользуетесь?
Я не пользуюсь.
33.Какой парфюм вам особенно нравится у противоположного пола?
эээ...никакой.

34.От каких запахов вас выворачивает?
Гниль, чеснок и сероводород.

35.Какой запах нравится вам, но не нравится окружающим?
Бензин.

36.С какой страницы загружается интернет?
Яndex

37.Любимый поисковый сервер?
Яndex

38.История появления шрамов (если есть)?
На губе. Хорошо упал с велосипеда в детстве. Но его уже почти невидно.

39.Отпуск вашей мечты?
Экзотика, море. И чтоб было где позажигать.

40.Любимое животное?
Тигр =)

41.На что у вас аллергия?
На некоторые лекарства.

42.Любимое занятие вне дома?
"видели ночь, гуляли всю ночь до утра..." (с)

43.С кем из знаменитостей вам хотелось бы пообедать?
(с) Рыж: *завис* ну.......
А можно деньгами?*__*
ППКС!

44.Первое, что вы делаете утром?
Сплю.

45.Последнее, что вы делаете перед отходом ко сну?
Варианта 2: либо выключаю компьютер, либо вползаю в квартиру.

46.Вы живете в доме или квартире?
(с) Рыж: Ну... квартира как бэ тоже в доме..
Опять ППКС =)

47.Любимая ручка?
Дверная =)

48.Любимое мороженое?
Клубничное!

49.Ваши планы на выходные?
Гости, потом надо маму с 8 марта поздравить.

50) Список жертв... *завис*, когда я решу, кого так люблю, апну тему. *безнадежно осмотрелся по сторонам* Добровольцы будут?
UPD! Список жертв:  Кукла неблагодарная ,  Осколок сна ,  [Kaya.],  faiblesse ,  Golden sea ,  Julia Lami,  весна67,  anema_of_sun и  Биннер.
Простите меня!!!
UPD 2!! Почетная добровольная жертва:  рыжий монстрик (моя темная душа в восторге)
UPD3!! Не менее почетная  Rukatama

запись создана: 02.03.2009 в 16:20

@музыка: та-да-да-дам!

@настроение: ээээ...настроение определилось: оно супер

@темы: убицца ап стену нах, флэшмоб

---

Приветствую, Зубастая сволочь и Mari_ka!

Добро пожаловать и с весной вас:

@темы: приветствие новых пч

---

Весна! Еееееее!!!!!!

@музыка: мяууууу!

@настроение: маааарт!

@темы: весна

---

"5 вопросов". Флэшмоб.

 Julia Lami пишет:
Maxim in love , поехали

1. Кого из книжных героев тебе хотелось бы оживить?
2. Жара или мороз? Аргументируй)
3. Боишься кого-нибудь? (Имеются ввиду всяческие змеи_мыши_лягушки_пауки...)
4. Первое впечатление от прочтения слэша?
5. Если вдруг тебе выпал шанс вот прямо сейчас пуститься в какую-нибудь приключенческую авантюру в лучшем духе фильмов/книжек, рискнул бы?

Нада отвечать. Нестрашные вопросы

UPD! Отвечаю:
1. Ммммм... для меня герои либо и так достаточно живые, либо не нравятся. На какое-то время любимые герои оживают сами. В первых рядах у меня: Макс из "лабиринтов Эхо", Д'Артаньян, барон Мюнхгаузен (он жив во мне), Румата Эсторский... О! Вспомнил только сейчас. Остап Бендер - вот его безумно хотел бы видеть в реале.
2. Жара. Люблю купаться в теплом море и валяться на пляже. Холод - не люблю. И зимние виды спорта тоже. Разве что, "с горы на попе" и "снежки". А жару просто обожаю и хорошо переношу.
3. Гадов ползучих не боюсь вообще. И ничего живого али мертвого. Единственный страх - огонь. Природу оного знаю, оно с детства, лет с 4-5. И все настолько серьезно, что я не могу удержат в руках зажженную спичку или пользоваться газовой плитой. И еще я курю. Давно. Но когда прикуриваю сам, меня принимают за новичка - ибо поджигаю сигарету с 3-5 попытки. Когда в радиусе километра есть люди, всегда прошу у кого-то.
4. Сейчас уже не вспомнить. Слазаю в свою историю. Слазал. Это было на сайте для геев, но не порнуха, а вполне полноценный роман, даже чуть больше, чем оридж. Более полный вариант нашел позже на Проза.ру с очень хорошими отзывами. Пока он не дописан, но то, что прочитал пленило - Джо Гейн "Очень длинная история". Ну, и...господин Уальд ведь не в счет? Если в счет, то читаю с 13 лет
5. Спрашиваете! Конечно. Даже в нравящийся мне ужастик. Не знаю, что может заставить меня отказаться.

Ах, да: кто хочет получить 5 вопросов от меня - отмечайтесь. Хотя флэшмобы в моем дневе почему-то популярностью не пользуются. Боитесь, что ли, моей больной фантазии, господа? Что ж, разумно. Добровольцам - велком!

запись создана: 26.02.2009 в 01:18

@музыка: ля-ля

@настроение: хорошее

@темы: флэшмоб

---

Клевер-полевой, приветствую!

Познакомимся?

@темы: приветствие новых пч

---

"Рулетка", Оридж, NC-17, в подарок Kaya

UPD! По случаю обретения названия. Спасибо Кайе.
Кайя, помнится я обещал тебе подарок на годовщину днева ... Вот оно.
Название: Пока "без названия"
Жанр: романс, немного dark.
Рейтинг: NC-17!
Саммари: пожелание от Kaya: "пусть будет скандал)) какой-нибудь скандальный, вызывающий герой. и индустриальный мост) или под-мост)) все остальное, как захочешь))"
Картинка индустриального моста:
От автора: для Kaya. Спасибо за то, что ты есть, и за тот мир, который ты даришь.
P.S.: Кажется, теперь я могу описать, что чувствует человек, подаривший великому скульптору пластилиновую ворону))


И то, что было, набело откроется потом,
Мой Rock'n'Roll - это не цель, и даже не средство.
Не новое, а заново, один и об одном,
Дорога - мой дом, и для любви это не место.
Группа «Би-2»

Ветер гонял по пустырю мятую бумагу, пакеты и прошлогоднюю траву, свистел в металлических перекрытиях, постоянно меняя направление. Дым от сигареты, как не повернись, все время попадал в лицо. Глаза слезились. Козырек кепки не спасал. Карл поглубже засунул руки в карманы, нащупав знакомые очертания. Погладил пальцем рукоятку, провел по курку, привычно проверил предохранитель. Сразу стало спокойней и теплее. Так бывало лишь от прикосновения к оружию и от взгляда одного человека… Только последнее он осознал слишком поздно. Вдалеке чернели склады, а если посмотреть в другую сторону, то горизонт терялся в тумане. Туда, в туман, ветер катил промышленный мусор, свистел в проводах, многократно усиливая тишину. Даже не верилось, что где-то там есть люди, кто-то варит обед и смотрит телевизор. Карл чувствовал себя пушинкой, уцелевшей после техногенной катастрофы. Давящее впечатление усиливала нависающая громада железнодорожного моста, к бетонной лапе которого он прижался спиной и стоял так уже парочку вечностей, иногда удивленно посматривая на словно замершую стрелку часов и истребляя сигарету за сигаретой.
Скоро должен пройти поезд. Эта единственная мысль, которая пробивалась через царящую в голове пустоту и легкость. Скоро, это уже минут через двадцать. Надо собраться с мыслями и повторить план.
Поезд всегда останавливается здесь. Когда зазвенят рельсы, Карл должен уже быть наверху, лежать, уткнувшись лицом в пыль, моля про себя всех богов, что его не заметили. Всего две минуты будет на то, чтобы перелезть через барьер и незаметно для служащих проникнуть внутрь, после чего снова придется затаиться, изнывая от напряжения. Невыносимо сознавать, что в нескольких вагонах от тебя едет твой враг. Улыбается, щуря свои зеленые глаза на пейзаж, возможно, тоже представляя себе гибель мира. А, может, уже мечтая о теплых странах, куда он отправится, когда завершит все дела. Враг курит длинные темные сигареты, нежно обхватывает губами край кофейной чашки, улыбается заглянувшей проводнице. И та тает. Потому что нельзя не таять, глядя на него. На его неправильную, странную улыбку, на слишком длинную темную челку, на блядские искорки в зеленых глазах, которые кто-то называл лукавыми и таинственными. Не кто-то. Это был Алан, друг детства, самый близкий человек. Тот самый, от присутствия которого Карлу становилось спокойно, как от пистолета в руках.

Их было четверо, обезбашенных парней, таких разных, но вместе они составляли великолепную команду, где каждый понимал друг друга с полувзгляда. Трое из них знали друг друга с детства. Алан, Карл и Сэм – компания сорванцов из провинциального городка. Они всегда были неразлучны. Алан – настоящий лидер, вожак, лев, придумавший себе имя, посмотрев мультик про короля леса. Он вызывал восхищение всем: своими повадками, смелостью, святой верой в их уникальность и счастливую фортуну. Для Карла все началось именно с имени, которое приятно было катать на языке, от которого веяло приключениями и дальними странами. Он напевал его про себя, когда чистил полуразвалившийся свинарник, когда кормил кур и надрывал спину, помогая грузить мешки с зерном, и все это за жалкие пятьдесят баксов в месяц. И верил в то, что они вырвутся, что заживут, как не жили раньше, по-настоящему заживут.
Он ненавидел ферму, не любил мать, которая зачем-то нарожала кучу детей из-за своих идиотских заповедей. Шестеро ртов, которых надо кормить. Жалел только пьющего отца, слушая в редкие моменты пьяной откровенности про далекий большой город и колледж, которые он оставил ради забеременевшей Мэри. И клялся, что никогда не упустит своего шанса. Впрочем, не было бы никакого шанса ни у долговязого хлюпика Карла, ни у толстого добряка Сэма, если бы не Алан. Шансы даются только исключительным людям, вернее, эти люди сами подгоняют под себя шансы, перекраивая ножницами реальность.
Именно Алан придумал бегать смотреть проходящие поезда, забираясь по скользкому гравию на насыпь. Один из таких поездов и увез как-то в далекий Большой Город троих шестнадцатилетних парней с двумя сотнями сэкономленных, а то и украденных, баксов в общем банке.
И фортуна улыбнулась им во все 32 зуба. Были ночлежки, ночевки под мостами и в подвалах. Был учитель, Генри, которого как-то привел к ним Алан. Именно он помог им организовать первое ограбление. Магазинчик пригородной бензоколонки, вот их самое серьезное дело, от которого стыла кровь и дрожали коленки. В первый раз, оно всегда страшно. Никогда после, когда они грабили банки, рассчитывая шаги по секундам, когда выли за спиной полицейские сирены, не было того мандража, как перед тем первым разом, в который они переступили запретную черту. После этого все шло, как по маслу. Был Алан, их лидер, их главный. Было «первое мокрое дело», так они назвали «уход» Генри. Все произошло в комнатке замшелого мотеля, где они сидели под тусклой лампой, пили виски, считали выручку. Генри отошел отлить. И как только за ним закрылась дверь, Алан буднично заявил, что учитель им больше не нужен, что он их «доит», отбирая себе половину «честно заработанного». Он, как всегда, озвучил мысли всех троих.
Сэм впал в ступор, когда между Аланом и Генри завязалась драка, когда мелькнул нож, нацеленный в горло их лучшему другу. Но Карл словно проснулся. Меткий и рассчитанный удар гантелей по затылку, той самой, которую тягал Генри для пользы здоровья. Убийственная вышла ирония. Он не задумался в тот момент о последствиях, но четко понимал, что творит. И наградой ему был взгляд Алана, долгий, темный, делающий их соучастниками общего секрета. С этого дня Карл стал вторым после вожака.
Они спалили тело Генри вместе с его машиной. Напились, истратили все деньги. А потом Алан нашел новых учителей. Теперь грабили по-крупному, учились ломать самые сложные сейфы, знались с серьезными людьми. И они нашли четвертого. Спеца по сигнализациям – очкарика Тима, который почти сразу стал родным. Вместе они стали силой, безжалостно громили мелкие отделения провинциальных банков, ни разу не весели на волоске. Алан и Карл почти не разлучались: работали вместе, пили вместе, делили на двоих минуты пьяной интимности, однажды даже провели ночь с одной женщиной. Возможно, после этого Карл стал смотреть на «босса» иначе…
Но ничто не вечно под луной. Настал тот момент, когда вопрос выживания перестал быть ведущим, на его место пришел чисто профессиональный интерес. Алану все было мало: он грезил о большом деле, о сумасшедших деньгах, об ограблении, которое войдет в историю. До поры это не воспринималось всерьез, но, однажды, зайдя в любимый бар, вечное место их вечерней дислокации, Карл увидел Алана с незнакомцем.
Темноволосый парень с насмешливыми зелеными глазами не понравился ему сразу. За легкостью и обаянием скрывалось что-то темное, что-то от чего хотелось быть как можно дальше. Одно Карл понял сразу и четко: этот человек не такой, как они. Все люди из команды Алана были вырвавшимися в «лучший мир», а он был его порождением. Чего стоило одно имя – Жан. Красиво, как в чертовых дамских романах.
-Жан может предложить на кое-что интересное. Дело на миллион, - Алан сиял, глядя на нового знакомого, как страстно влюбленный на недоступную возлюбленную. Но после того, как был озвучен план, недоверие Карла только возросло.
- Откуда у него информация, что там будет столько налички? Банк некрупный… и почему деньги будут только в понедельник?
- Моя маленькая профессиональная тайна, - ленивый прищур зеленых глазах, мимолетный взгляд, словно Карл не достоин внимания. Тогда впервые захотелось вцепиться в горло этому расслабленному ублюдку, которого больше занимают колечки дыма, пускаемые им под потолок, чем предмет разговора.
- Карл, я все решил. Ты с нами? – Алан напряженно ожидал ответа, и отказаться стало уже нереально.
Те недели, которые прошли в приготовлениях к делу, промелькнули, как в тумане. Утомительные дежурства у банка, бесконечные репетиции, сон настигал, где придется.
А Жану и Алану все было словно нипочем, они часами могли сидеть над планом здания, придумывая новые и новые запасные варианты и детали… И все приходилось пробовать. Незаметно это уже стало привычным, видеть их вместе.
Как-то Карл вошел, не постучав, и застал странную картину: новенький что-то увлеченно рассказывал, жестикулируя и тыкая пальцем в какую-то схему, а Алан сидел и смотрел на него так, словно не мог насмотреться. Это было настолько странно, что все вопросы моментально вылетели из головы, и Карл глупо потоптавшись на месте, тихонько ушел.
Он не мог внятно ответить самому себе, почему от одних воспоминаний об этом становилось душно и гадко. Однако теперь он, как безумец, с каким-то мазохистским наслаждением ловил каждый жест, взгляд, случайные прикосновения, искорки, загорающиеся в глазах Алана, когда в комнату заходил Жан. Слежка стала уже чем-то необходимым.
Карл очень хорошо запомнил тот вечер, когда все еще могло закончиться по-другому. До ограбления оставалась какая-то пара дней, все были при делах, и, вымотавшись в конец, он решил заехать на квартиру, чтоб урвать пару часов сна. Он не собирался следить, но застал там обоих. Они ссорились.
-Ты думаешь я ничего не понимаю? Держишь меня за идиота, да? - Никогда еще на его памяти Алан так не кричал. - Думаешь смотаться вместе с деньгами?
Когда Карл заглянув комнату, то ахнул: в руках Алан держал пистолет, и по его лицу было понятно, что скоро в комнате появится свежий труп.
- Ты сгущаешь краски, - Жан погасил сигарету и легко соскользнул с дивана, полностью игнорируя тот факт, что находится на мушке. Он двигался нарочито медленно, плавно, его взгляд не отрывался от Алана. И был он вовсе не настороженный, нет, в нем было приглашение, затаившееся на дне расширенного зрачка, вызов, очевидный даже для Карла: а ну, давай, попробуй, если осмелишься…возьми. Такой взгляд – редкое искусство, отточенная ловушка для хищника, в которой он сам становится жертвой. Казалось, Алан не попался. Резкий толчок, захват и пистолет уже прижат к смуглой щеке Жана. Сейчас все закончится…
- Ты думаешь, я не смогу? – Голос хриплый, легкая дрожь в пальцах. Захват уже больше похож на объятие, дуло пистолета очерчивает овал лица, проводит по черной пряди у виска, спускается ниже, касаясь губ, которые слегка приоткрываются. Тихий стон, как сигнал. Карл никогда в жизни не забудет того стыдного возбуждения, которое вызвал их первый поцелуй. Бессмысленно обманывать себя, в тот момент он хотел обоих, но не мог даже пошевелиться. Он смотрел, как свободной рукой Алан жадно шарит по телу Жана, забираясь под одежду, как тот прогибается от каждого прикосновения, позволяя себя трогать везде, как летит на пол ненужный пистолет, а следом за ним рубашка Жана и вся остальная одежда. Они даже не смогли дойти до дивана, все произошло прямо на полу: быстро, лихорадочно, жестко. Поцелуи больше походили на укусы, пальцы резко втолкнулись внутрь, отчего Жан зашипел, как кошка, прогибаясь навстречу. Карл жадно впитывал в память его образ, обнаженного, на коленях, с дико горящими глазами и легкой гримасой боли на обычно таком надменном лице. И Алан… Столько раз Карл видел его голым, но сейчас не мог отвести взгляда, запоминая каждую черточку тела. Сознание плавилось, ускользало, он не представлял, на чьем месте хотел бы тогда оказаться. С каждым толчком Алана что-то замирало внутри, он словно чувствовал вместо Жана. Взгляд не мог оторваться от стыка двух тел, ноги стали словно ватными, и он сполз по стене, не замечая, что уже давно себя ласкает. Собственное дыхание казалось жутко шумным, способным заглушить даже стоны и вскрики Жана, но сил отвернуться или уйти не было. Разве мог он раньше представить, что один вид руки Алана, ласкающей член другого парня, заставит испытать самый сильный в его жизни оргазм?
Мир потемнел и разлетелся на куски. Когда сознание вернулось, он услышал только тихий шепот. Все закончилось. Они еще лежали на полу, кое-как прикрывшись курткой, и курили одну сигарету на двоих. На губе Жана была трещинка, из которой сочилась кровь. Алан слизнул красные капли и рассмеялся совершенно чужим, бесстыже счастливым смехом, его карие глаза излучали тепло, которого Карл не знал никогда. Только в этот момент он почувствовал себя настоящим преступником, укравшим то, что ему не предназначалось. В глазах щипало, ком в горле было не проглотить. Он заставил себя уйти и, провалявшись всю ночь без сна, пообещал, что не будет мешать счастью друга, каким бы оно ни было…

Дурак. Сентиментальный безмозглый дурак. Сигарета закончилась. Рельсы шумят, пора. Как в калейдоскопе, проносятся перед глазами картинки: Сэм, валяющийся в луже крови с прострелянной головой, на том месте, где они оставили фургон. А за спиной горящий мотель, в котором они всю ночь праздновали свой успех, подбрасывая в воздух купюры. Тим остался там, в пожаре. А Алан… скорее всего, он погиб первым, сразу, как заснул после бурной ночи в объятиях любовника.
Карл долго не мог себе простить, что выжил. Это казалось чудовищной несправедливостью: ведь спастись должен был сильнейший, лучший… А остался он. Почему? За что? И какой в этом смысл, если остальных больше нет. Если нет человека, ради которого он решил начать жить по-настоящему, стать тем, кем ему быть не дано. Сейчас, глядя уже с высоты моста, как ветер гоняет листья по пустырю, Карл признался себе в том, чего не понимал раньше. Любил. Всегда.
И от мести отделяет лишь один рывок, несколько вагонов, щелчок предохранителя и последний, удивленный взгляд зеленых глаз. Руки начинают дрожать от предвкушения, когда Карлу удается пробраться внутрь. Проходят бесконечные минуты, на которые надо затаиться и ждать, пока поезд тронется и наберет ход. До следующей станции менее получаса, но он должен успеть.
Ковровая дорожка глушит шаги, два ряда купе по бокам, тускло блестят номера на узеньких дверцах. Когда он находит нужную, сердце пропускает удар. Дверь не заперта изнутри, в чем сразу видится знамение свыше. На мгновение становится страшно: а если ошибка, если там кто-то другой…
Последняя картинка, которой навечно суждено застыть на сетчатке: взгляд, удивленный, но не зеленый, а карий. От него невозможно отвести глаз, замешательство и безумная радость борются глубоко внутри. Характерный хлопок пистолета с глушителем. Боль. Руки Алана подхватывают, смягчая падение.
- Как он нас нашел? – Он уже не может видеть Жана, слышит только его голос.
- Как? Помнится, я говорил тебе поменять паспорт, любимый. Ты никогда не слушаешь…
С последними словами приходит покой. Все оказалось правильно: он жив и счастлив. И он никогда не смог бы полюбить такого, как Карл. А какой смысл жить дальше без его любви?

запись создана: 05.02.2009 в 18:04

@темы: Библиотека моего притона, Подарок кому-то замечательному, ориджи от Maxim, ничаво, что мое курево - марихуана?

---

Кто сказал - мяу?

Сегодня я впервые почувствовал весну. Плюс - да (но он был и раньше), солнца - нет и дождь по куполу. Тратуары черные - наконец-то. И весенний воздух вибрирует в легких. Я запьянел без всего. И больше никуда не хочу. Хотя еще вчера плакал по теплым странам. Плеер в уши и мотать десятки километров по городу - встречать.
Хочется думать о приятном. Вот летающий стрекозел - и не говорите, что это вертолет. Сфоткано в Петергофе, в памятную для меня весну позапрошлого года.

@музыка: А мы гуляем, мы крутые -ага, а мы хорошие - не злые...

@настроение: возбужденное

@темы: весна, частная жизнь

---

Remie, рад приветствовать!

@темы: приветствие новых пч

---

«Тёмная сторона семейной жизни», автор Рыж, мини

от Maxim in love: эх, и смешно и грустно. Я ипанутый романтик . А фик - классный. Очень советую.
Название: «Тёмная сторона семейной жизни»
Автор: Рыж
Жанр: челенж, бред, мини, сенен-ай
Рейтинг: PG-13
Условия Мегары были такими:
— Морская свинка в крапинку (яойную) я не совсем понял, получилась ли крапинка яойнойХ__х
— Действие происходит на море, с обязательным купанием в нем. эта заявка тоже немного перефразированна.... Не совсем так поданна
— Много пафосных и красивых описаний этого самого моря. И луны еще. Таких пафосных описаний, я в жизни своей не рожал)))
— Это сёнен-ай плавно переходящий в яой (романтика в общем) в яой эта романтика не перешла)
— Это юмор и бред Вот со вторым пунктом я справился прекрасно) Ребята - это бред
— И до кучи еще и POV. нифига.это.не.ПОВка. Я вспомнил про него уже когда написал половину( Систер разрешил забыть про этот пункт.
Фразы:
«Ты и писать не пойдешь без инструкции!»
«Смеркалось.»
Размещение: нинада этот позор трогать....(разрешение получено)
От автора: ну... как уже стало понятно, условия - Мег. Идею мне вчера невольно подогнали Maxim и Нота№13
И еще.... *утомленно* оно не как Бобер. Я так больше в жизни не напишу, забудте уже про это млекопитающее! Я серьезно не знал, как связать условия... поэтому, что вышло, то вышло.

-Какой же он дурак!

Он уже несколько часов сидел здесь, за барной стойкой, перед старым, добрым барменом, и изливал ему душу. Душа требовала долгого и вдумчивого рассказа о своих мучениях, настолько вдумчивого, что он до сих пор не допил заказанный бокал светлого пива. Это обстоятельство немного огорчило бармена, который уже явно рассчитывал зачислить на счет несчастного нытика не малое количество подлитого алкоголя.

Но так как добавки пива не требовалось, посетителей было до неприличия мало, а вытирать итак уже сияющий чистотой стакан надоело, бармен занимал себя тем, что слушал нытье своего клиента.

-Дурак, - покивал бармен, незаметно подталкивая кружку с пивом к клиенту. Клиент всхлипнул, почувствовав, что хоть кто-то с ним согласился, схватил бокал и сделал парочку глотков. И тут же снова продолжил:
-Ты знаешь, на что я трачу добрых два часа, каждый год, приклеивая на стенку новый календарь?! Я сижу над ним с маркером – и обвожу все наши «важные» даты! Которые у меня записаны в блокнотике, который я всегда ношу с собой!
А знаешь, почему они записаны в блокнотике? Нет? Потому что, каждый год, прибавляются все новые «важные» даты. И не дай Бог, я забуду про одну из них – знаешь, кем я буду после этого? Не знаешь?! Зато я знаю! Я буду бессердечной, ограниченной скотиной, которой все равно на него и на наши отношения! А если я попробую заикнуться, что забыть про одну важную дату из ста пятидесяти отмеченных в календаре – не очень-то и смертельно, знаешь, что он мне ответит?! Что не нужно делать ему одолжения! Ему – одолжения! И если для меня это бесполезные и пустые дни – то и отлично.

-Ну и отлично, - пожимает плечами бармен. Он невольно заслушался своего клиента, даже забыл ему в очередной раз подтолкнуть кружку пива.

-Нет! Потому что он говорит это таким голосом, который называется: «Ну, давай! Скажи, что это не так, скажи, что ты сожалеешь!» И я так и говорю!

-Зачем?

-Да потому что или я скажу так, или я ему расскажу, что из всех праздников признаю только День Конституции – у него будет инфаркт!

-Почему это?

-Потому что он «потратил лучшие годы своей жизни рядом с таким черствым и отвратительным человеком», как я! Вот какой у тебя праздник тринадцатого апреля? А?!

Бармен задумчиво потер переносицу.
-Тринадцатого апреля?.. Да, никакого вроде…

-Вооот! У тебя – никакого! У всех нормальных людей - никакого, если эти нормальные люди не родились в этот день. А у нас этот день – день Мира!
-Почему Мира?
-Потому что, после нашей первой серьезной ссоры, именно в этот день мы имели неосторожность помириться! А восемнадцатое апреля – «День Мира-2», и есть еще «День Мира-3» и «День Мира-4», и еще какой-то вроде бы! – схватившись за волосы, воскликнул он. А потом сам взялся за пиво. Бармен озадаченно покачал головой.

-Знаешь, что такое слепое бессердечие? Это когда я просыпаюсь с утра, иду отлить и зубы почистить, а потом вхожу на кухню, весь такой сонный, не проснувшийся, чмокаю его в щеку, сажусь на свой табурет, беру булочку…. А эта самая булочка, с компанией остальных булочек, была собранна в форме сердечка. Которое я не только сожрал, но и не заметил! А он, несчастный, полночи вертелся, и спать мне не давал, придумывая это сердечко с желанием сделать мне приятное! И вот тогда – это слепое бессердечие. И хрен я сегодня на работу в чистых носках пойду – потому что у него истерика, и он заперся в ванне, где они висят!

-Булочки, вот оно как… - задумчиво бубнит себе под нос бармен, наконец, подливая пиво странному собеседнику. Тот продолжает:

-А эти цветы?! Наша квартира иногда похожа на сборник по гербарию! Ну почему у нормальных людей на кухонном подоконнике стоит всякая херня да лук в баночках выращивается – а у нас форточку открыть нельзя, потому что его бесценный рассадник зелени – умрет от холода! А когда я попытался объяснить, что если я умру от духоты – ему придется потратить побольше, чем на поминки фикусов, знаешь, что он мне ответил?!
-Ну…
-Он ответил.… Нет, он не ответил! Он заорал, что «как я только смею такое говорить и приводить такое в пример»! Что я «совсем его не жалею»! Что ему «даже думать об этом больно»!
А что я такого сказал? Черт – да форточку, форточку я хотел открыть! А мне прочитали лекцию, что мы с ним никогда не умрем. А когда все-таки это никогда кончится, и мы начнем умирать… знаешь, что мы тогда сделаем?!
-Догадываюсь…

-… Мы возьмемся за руки, сядем на берегу моря, и, смотря на заходящее солнце, тихо умрем с улыбкой на губах. А знаешь, каким будет это самое море?! Разноцветным! Искрящимся в лучах умирающего, как мы, солнца!
-Я это в каком-то фильме видел, - доверительно покивал бармен.
-Он, видимо, тоже! И, видимо, не совсем понял, что в фильме все не так, как в жизни! Вот я ему и взялся объяснять, что вряд ли мы успеем, умирая, доехать до моря. А даже если успеем, вряд ли мы умрем именно в закат. А даже если именно в закат – возможно, будет сильная облачность, и все, что мы увидим – будет пасмурное, темное небо. А так же, когда наши мускулы расслабятся после остановки сердца, мы можем упасть на бок и отпустить руки друг друга – тогда получится, что мы зря ехали к морю.

-И он разозлился и уехал к маме? – проявил догадливость бармен. На автомате он подлил немного пива своему клиенту и, подумав, налил порцию и для себя.
-Нет! Сначала он прорыдал несколько суток. При чем рыдал – только при мне, чтобы я это видел и сгорал от угрызений совести! А когда я начал его успокаивать, говорить: «Прекрати уже плакать, а то умрешь от тоски, и тогда мы точно на море не поедем» - вот тогда он уехал к маме.
-Ну и ладно…
-Я тоже так подумал! Но он позвонил через три часа, и проорал, что «ах вот так, значит тебе все равно, значит бежать и останавливать меня – это выше твоего достоинства!!! Ну и ладно!»
-Ну так и ладно!
-Ну так, а я то за ним пошел! А он меня не пустил! Я постоял немного под дверью, и ушел. А он развопился, что раз я так быстро сдался, то все точно кончено. Что он сейчас наглотается таблеток, ведь тогда мне не придется париться, как нам успеть доехать до моря вместе.

-Вот он дурак, - задумчиво произнес бармен.
-Вот!!! И я о том же! – восторженно подхватил он, вскидывая взлохмаченную голову и преданно заглядывая бармену в глаза. – Дальше - хуже! Я смог с ним поговорить. Через замочную скважину входной двери в квартиру его мамы, правда, но это ничего. Он рыдал и ныл, что-то про то, что всегда меня любил и принимал таким, каким я есть – грубой, бессердечной, скотиной, которая любит толька себя. А я оказался настолько грубой и бессердечной скотиной, что его сердце не выдержало и сейчас ему остается только перерезать себе вены.
-Что – так и сказал?

-Ну, не совсем… он еще рассказывал, как кровь брызнет из его тонких запястий алыми искрами, как она медленно будет скатываться бурыми каплями по его онемевшим прохладным пальцам, как он, улыбаясь, сползет в лужу собственно крови. И как, из последних сил, прошепчет: «Я люблю тебя», протягивая дрожащие и окровавленные пальцы правой руки, со страшной раной на ней, к замочной скважине. Из которой, светом райских врат, будет слышаться мое, такое любимое им, дыхание.

-Вау, - бармен водрузил на стойку тарелочку с солеными огурчиками и, задумчиво, разгрыз один. – Ну а ты?
-Ну, а что я. Я лишь заметил, что, скорее всего, рука со страшной раной будет не правая, а левая, потому что он абсолютный правша.
-Логично…
-Вот и я так подумал…

Они посидели еще несколько минут в прокуренной тишине бара. Тишина эта была очень относительна – на заднем фоне смеялись и говорили посетители бара, шумел кондиционер, трещала мигающая лампа…
-Помер?
-Нет, - он приложился к бокалу с пивом. – В самый пик его рыданий и завываний, из магазина вернулась его мама. Поздоровалась со мной, открыла дверь – отпоила этого идиота чаем и помирила нас. Поверить не могу, что у самой Чуткости - такой долбанутый сын!
-Это хорошо, что помирила, - прокряхтел бармен. – Но он все равно – дурак.

-Дурак, - он согласно кивает. Теперь его речь стала более спокойной, немного ленивой. Он так много и эмоционально вещал, что немного притомился.
-Зато не помер, - рассудительно решил бармен. Он тяжело вздохнул.

-Да, ладно тебе! Ну… не очень тебе, конечно, с ним повезло…
-Еще, как мне с ним не повезло! – вспылил он, допивая пиво и закидывая рот огурец. – Он же – тупой, как дебил!

Бармен понимающе покивал, пытаясь вспомнить, выкладывала ли его жена, когда-нибудь сердечко из булочек.

-А в коробке что?

Он мрачно косится на коробку, стоящую рядом с ним на барной стойке. От туфель. Коробка, словно почувствовав, что к ней обратились, заерзала на месте и что-то вякнула.

-Подарок.
-На очередную «важную» дату?
-О да. На нее самую, - он недовольно почесал лоб и тяжело вздохнул. – Ладно. Спасибо, что составил компанию.… Пойду к своему дебилу, пока он не решил, что раз я задерживаюсь, значит всячески пытаюсь улизнуть от него, избежать встречи с ним, значит, я его ненавижу, а значит надо выброситься с балкона.
-И такое было? – сочувствующе выдохнул бармен, убирая деньги от посетителя в кассу.
Он мрачно усмехнулся, подхватил вякающую коробку и вышел из бара.
Смеркалось.

****

Юноша визжал ничуть не хуже мелкой свиньи, что сейчас носилась по их общей кровати. Тыкал в нее пальцами, гладил теплые, упитанные бока, покрытые гладкой шерсткой, поднимал ее и целовал в мордочку.
Свинья, слыша его визги, тоже визжала, издавала еще какой-то звук, похожий на мурлыкание. С забавным «куть-куть-куть» топала по матрацу и все пыталась вскарабкаться на живот спокойно курящего мужчины.

-Ааааа! Она такая прекрасная! Она восхитительная! Ты посмотри в ее глаза!.. Нет, ну посмотри в ее глаза! Правда, красивые!?
-Красивые.
-Ну ты не смотрееееел!..
-Я – курю!
-Курить вредно… нам с Варфоломеем не нравится запах сигарет, - недовольно поморщил нос юноша, прижимая к себе морскую свинку.
-Кто такой Варфоломей?
-Свинка, конечно же! Правда, роскошное имя?
-Слишком. Для свиньи.

-Не обижай его! – зашипел юноша, затыкая флегматичной морской свинке уши, будто она правда могла обидеться. Курящий лишь закатил глаза. – Эй! Вот опять ты закатываешь глаза! Ты чем-то недоволен?! Мы же обещали говорить друг другу в лицо о своих недовольствах!
-Дай я покурю спокойно…
-Конечно, лучше курить, чем разговаривать со мной!
-Я бы посмотрел телевизор, но ты его сломал.
-Это был не я!!!!! Он сам!!!!

-Конечно, я тоже думаю, что новый телевизор вполне мог сломаться сам. И твоя герань, которую ты пристроил на него – тут совсем не причем. И, разумеется, ты прочитал инструкцию к эксплуатации телевизора, прежде чем поливать эту самую герань…
- …У тебя везде инструкции! Тут инструкции, там инструкции, ты даже писать не пойдешь без инструкции! – Румянец на щеках юноши был хорошо виден в свете яркой, белой луны. Именно на нее, за неимением телевизора, смотрел сейчас лежащий на спине мужчина.

Свинка сползла с юноши и, курлыча себе под розовый нос, начала топтаться между двумя новыми хозяевами. Юноша подумал немного и решил все-таки пообижаться на слишком резкого возлюбленного.
-Ты меня совсем не любишь. Какой-то телевизор тебе важнее… и вообще!..

Варфоломей после долгих и упорных действий, все-таки запрыгнул курящему мужчине не живот и довольно помурлыкал сам себе.
Юноша решил, что самое время зареветь. Но зареветь он не успел: сильная рука мужчины, притянула мальчишку ближе, укладывая его голову к себе на плечо.

-Через неделю я выйду в отпуск.

Юноша похлопал глазами.
-В отпуск? Ты же не хотел его брать…
-На море поедем, ты же просил, - мужчина выдыхает дым, неловко встряхивая пепел в баночку, устроенную на своем брюхе, прямо возле морской свинки. Мальчик широко распахнул по-детски наивные глаза и с недоумением уставился на своего возлюбленного. Мужчина немного смутился. - Ну… Ты же,… как бы… ты же трещал без умолку… море то, море се.… И такое оно прям необыкновенное… и синее… и … и чего ты там еще говорил?

-Я говорил, что море – восхитительно, - ласково улыбнувшись, мальчик потерся носом о щеку возлюбленного. – Море знает, что там, в самом конце горизонта и мира. Море знакомо с небом, и там, далеко-далеко, они соединяются в единую полосу…
Море – будто соткано из множеств кусочков волн. И каждая волна особенная. И в каждой воде кусочек всего: и неба, и облаков, и солнца. В этих волнах отражение подводных земель. И вся эта морская пелена – совершенна в своем изяществе. В своей глубокой синеве, мрачной серости шторма, игривой голубизне раненного восхода солнца. В темной, почти ощутимой, объемной черноте ночи.
А мы с тобой обязательно придем на закат. Будем наблюдать эту волшебную панораму красок неба и воды. Увидим, взрыв палитры, которая, кляксами и разводами, будто соскользнула с кисти невидимого художника прямо на небо, на облака и яркую точку солнца, ставшую такой размытой и не совсем четкой. Мы проследим, как этот тонкий слой акварели потечет вниз, к морской глади, впитываясь цветным пятном в его волны, окрашивая их, путаясь, чуть размываясь, в толще воды…
Мы увидим, как небо перетечет в море, представляешь? Единственные, на всем белом свете!
А потом – бегом по уже остывшему от утреннего жара песку к воде. Купаться в этой необъятной красоте, наполнятся ею, одни только мы с тобой….

-…А если в этот момент там будет кто-то еще купаться, и мы не будем только одни, нам придется возвращаться в отель? – мужчине чудом удалось вставить слово в безграничный словесный поток возлюбленного. Мальчик ошарашено остановился, поморгал, будто просыпаясь, и плаксиво уставился на перебившего его мужчину.
-Опять?!!!! Опять все портишь?!!

Парень резко поднялся, явно намереваясь убежать в ванну и проплакать там до следующего дня. Но мужчина ловко перехватил его за тонкие ручонки и быстро уложил обратно. Спугнув задремавшего Варфоломея и перевернув пепельницу.

-Блядь!
-Не ругайся матом в постели!!! – тут же заныл юноша. Мужчина тяжело вздохнул и закрыл лицо руками.

Господи, как же он достал, этот чертов мальчишка! Как же он надоел! Как же он…

-Котик, любимыыый, прости, простиии, я не хотел! – тут же заныл юноша, видя реакцию возлюбленного и бесконечно ласково поглаживая его по волосам. – Извини, не злись, не бросаааай, ыыыыы….

Мужчина снова вздохнул, мрачно погладив уже рыдающее на его груди, чересчур эмоциональное недоразумение, по голове.

«Вот говорила же мама, не водись с Романтизмом, не водись! Негоже воспитанному Цинизму ухаживать за всякими полоумными Романтизмами! Потом еще настрадаешься!.. Эх… надо было слушать маму, и ухаживать за Пофигизмом – она хоть поспокойней всегда была…»

Романтизм уже не рыдал, лишь тихонечко всхлипывал на груди задумчивого Цинизма.
Цинизм был настолько задумчив, что невольно отметил совершенную красоту белого диска луны. Ее сияние изысканными, тонкими слоями покрывало сплошную темноту неба, беззастенчиво просачивалось сквозь занавески и нагло расползалось по кровати двух мужчин.

«Красиво» - подумал Цинизм, все еще поглаживая Романтизма по вихрастой голове. – «… Ну вот. Кажется, я заразился бредом этого дурного мальчишки!»

-Ты не сердишься? – пробурчал Романтизм. Его губы приятно царапнули горячую кожу груди мужчины. Цинизм улыбнулся, немного зажато, но все же улыбнулся, звонко чмокнул юношу в щеку и помотал головой.
-Нет, не сержусь.

Мальчик расцвел на глазах.

-Правда?!
-Да.
-Честно?!!
-Да, честно…
-Ииии, я тебя люблю!
-Угу…
-Не «угу», а «я тебя тоже очень сильно люблю»!
-Да-да…
-Тебе так сложно это сказать?!
-Ты сам уже все сказал, зачем повторять?!
-Опять?!! Я так и знал, что ты меня не любишь!!!..

Пришлось снова останавливать стремящегося убежать в ванну мальчишку, прижимать к себе и баюкать.

-Люблю, все, успокойся.
-Правда? – восторженно сияющий взгляд.
-Черт, пожалуйста, хватит!..

-Куть-куть-куть! – напомнил о себе Варфоломей, шагая в лунном свете по одеялу. Романтизм звонко засмеялся, удобней устраиваясь в объятиях любимого Цинизма.

-Он у нас такой красивый, да?..
-Свинья эта?
-Варфоломей!
-Ну да…
-Смотри, как блестит его шерстка в лунном свете! И как сияют глаза! И эта крапинка… я никогда не видел морских свинок в крапинку! Варфоломей самый красивый! Спасибо, любимый, что подарил мне его…

«Ну,… возможно, любить Романтизм не так уж и плохо, как кажется порою…»

-Знаешь…
-Мм?..
-Это не крапинка. Просто, когда ты трепыхался, мы перевернули пепельницу, и эта свинья по уши извозилась в пепле.

…

-Ты такой бессердечный и грубый, - плаксиво заныл Романтизм, призывая снова начать себя успокаивать.

«Господи, дай мне сил!..»

----Занавес----

@музыка: вальс из к\ф "Мой ласковый и нежный..зверь"

@настроение: меланхолия...(но когда читал - ржал)

@темы: Библиотека моего притона, ориджи других авторов

---

Привет, Ежик-сан!

Удачно заглянул...

@темы: приветствие новых пч

---

"Порнографическая кулинария", оридж, NC-17, авторы Ирис&Maxim

Итак, вчера мы стали вывешивать наше общее с Ирис творчество. Выпьем же за это, други!
И - вперед:
Автор: Ирис и Maxim
Бета: Ирис
Название: "Порнографическая кулинария"
Жанр: криминальная драма с элементами юмора
Рейтинг: НЦ-17
Примечание: это наше общее
Саммари: парни попали в ловушку, и самый лучший выход из нее неизвестен даже соавторам
Примечание 2: размещение с разрешения
Вот уж повезло, так повезло.
Игорь Тимофеевич, или Айти, что называется, попал.
Правильное прозвище придумали смешливые ублюдки, которых он называл еще вчера коллегами и дружелюбно вместе с ними подшучивал над аббревиатурой, вытащенной из голливудского фильма про инопланетянина. Особенно после того, как ему показали кадры этого глазастенького малыша, из нескольких десятков единиц которого можно было сложить одного И.Т.
Ну, мужик он был, конечно, видный, хотя и молодой, тридцатник еще не разменял, но стройный и крепкий. Презентабельный, особенно в костюме-тройке, в жизни не скажешь, что под кашемиром скрываются тренированные мускулы.
Тайком И.Т. посмотрел фильм, прослезился под конец и задумался, что же общего нашли коллеги у него с этим милым существом.

Теперь-то он понял, мрачно глядя на замершую воду, слегка приподнимающую кусочки льда.
Наивность и доверчивость в житейских вопросах. Только так можно объяснить, как едва оправившийся от ранения телохранитель одного из воротил теневого бизнеса попал в такую дыру. Из которой всего два выхода: через застекленевший от гололеда узенький перешеек и опустевшее по причине зимнего сезона море.
Нет, когда работодатель отправлял Айти сюда, в последние дни декабря, была шикарная по сравнению с Москвой плюсовая температура, кое-где на солнечных местах сохранилась зеленая трава, море приветливо синело, а между санаторием и ближайшим городком резво бегали маршрутки.
Главным резоном заточения в глухомани была необходимость убрать с линии огня телохранителя, который собственным корпусом заслонил хозяина и слишком засветился, чтобы брать его в теплые края, куда срочно улетел босс.
Сначала Айти отсыпался, не обращая внимания, что ест и где спит.
Через двое суток в лучшем двухкомнатном номере бывшего профсоюзного санатория Айти среди ночи начал слышать подозрительное скрипение кровати от каждого движения.
Паровые котлетки из незнакомого мяса и жареные остовы рыб, не подлежащих точной идентификации, вкупе с жадными взглядами горничных и официанток, надоели сильнее многочасовых ожиданий шефа под дверями, где проходили переговоры. Там была работа, здесь вроде отдых.
Дважды Айти вырвался в городишко, где поставил на уши главный ресторан и главный бордель. Возвращаясь, загнал местного тощего таксиста в место, которое у них называлось оптовой базой, загрузил багажник и салон жигуленка консервами и полуфабрикатами в заводской упаковке: ничего, консерванты, пищевые добавки и усилители вкуса мы переварим. Сколько той жизни, а наплачешься! Типа, кому-кому, но Айти на отпущенный ему жизненный срок желудка хватит.
Однажды смерть обманул, на второй раз нечего надеяться.
И, как выяснилось на следующее утро, Айти оказался прав. Не насчет смерти, конечно.
Грянул южный гололед. Людям неместным такое стихийное бедствие представить трудно.
Всю ночь, которую ублаженный ресторанными и бордельными «яствами» Айти проспал сном исполнившего долг крестоносца, шел дождь, более похожий на ледяную крупу. Ударивший вслед за этим морозец превратил всю земную поверхность в стекло, как здесь называли. Ветки деревьев, обернутые льдом, блестели и позванивали. Телефонные и электрические провода провисли и грозили неожиданными обрывами. Связь с «материком» была отрезана напрочь. Надолго ли?
Горничная, объяснившая Айти причину сверкающей хрустальной картины за окном, сказала, что и неделями бывает.
Мрачный Айти вошел в опостылевшую столовую и по привычке отметил находящихся на своих определенных местах отдыхающих, машинально ведя счет.
Стоп!
Пустовавший доселе стол у окна, из которого тянуло промозглым мокрым холодом, оказался занят.
Среди тусклых парочек пенсионеров и одиноких тружениц средних школ на каникулах этот человек выглядел явлением.
Айти по служебной привычке сразу же мысленно составил на него справку.
Возраст – вертится около двадцати. Хотя можно дать меньше, но не будем. Возможно, 23 года. Рост (Айти мысленно сопоставил со своим), пожалуй, ниже сантиметров на пять, значит, 187, но не похоже, чтобы играл в баскетбол. И вообще, занимался спортом. Волосы русые...пусть пепельные, Айти всегда путался в оттенках. Черты лица правильные, глаза серовато-голубые. Так, пытается спрятать их за хлипкими очечками в серебристой оправе. А ведь стекла в очках, похоже, без диоптрий. Хочет выглядеть солиднее? Лучше бы бороду завел. Хотя у таких светловолосых обычно не борода, а бороденка… Волосы лезут в лицо. Похоже, ему привычно, потому что не убирает.
Учитель биологии на каникулах. И то радует, что не еще одна учительница.
Бедняга, как тоскливо смотрит в такую же тарелку с гречневой сечкой и дежурной котлетой.
Так и нарывается на сочувствие.
Айти подхватил свой завтрак и буквально на полшага опередил сердобольную официантку, узрившую молоденького неохваченного клиента.
- Привет, - плюхнулся на соседний стул Айти. – Вчера, что ли, поздно вечером приехал? Давай знакомиться. А то я тут практически засох. У меня в номере и выпить есть, и закусить получше этой размазни найдется. Или ты на диете?
«Ботаник» изумленно поперхнулся, вынул вилку изо рта и проговорил:
- Я Андрей. А вы?
- А меня друзья называют Айти. Знаешь, инопланетянин такой голливудский, - подмигнул Игорь. – Но пью я вполне как землянин. И отзываюсь на имя Игорь. Ну, как? Пойдешь в мою неопознанную тарелку?
Андрей рассмеялся и сказал……………………………………
- Если обещаете не буянить, когда напьемся. Боюсь, мне с Вами не сладить. – Андрей машинально поправил челку, не осознавая, что жест вышел игривым. Особенно в совокупности с оценивающим взглядом, брошенным на нового знакомого поверх очков.
Мужчина выглядел внушительно: высокий и крепкий, как атлет, истинный Геракл, а никакой не Айти. Откуда такая идиотская кличка? Может, он работает в IT-компании? Повторного взгляда на объект хватило, чтоб тут же отмести эту версию, еще более фантастическую, чем прилет на летающей тарелке. Парень мог бы быть известным боксером, как Кличко, или героем нашумевшего боевика, эдаким Рембо. Подсознательно где-то внутри зашевелилось чувство зависти: Андрей с детства мечтал быть таким большим, сильным и общительным, а вырос изящным, хрупким, зато умным. Последнее качество сначала было скорее минусом, над которым издевались одноклассники. Только потом, уже в институте, выяснилось, что он, оказывается, не «странный», а «интеллектуально одаренный», и обязательно далеко пойдет. И Андрей, расправив, наконец, плечи, принялся совершать первые робкие шаги навстречу светлому будущему.
«Громила», тем временем, очень уморительно принялся изображать оскорбленную невинность:
- Что ты, что ты! Я не пьянею никогда. И мухи не обижу! Клянусь.
«Ага, посмотрите в мои честные глаза».
Но Андрею и вправду невмоготу было смотреть на здешнюю еду, которая решительно отравляла его эстетический вкус одним своим видом и запахом. Рассудив, что терять и вправду нечего, он улыбнулся «Гераклу»:
- Ладно. Я Вам верю. Ведите меня в свою тарелку.
Тут же сделалось смешно: ответ прозвучал так, будто он принял предложение людоеда стать его ужином.
Айти посторонился, вежливо пропуская будущего гостя к выходу. Пока они пробирались между столиков, Андрея ни на секунду не покидало чувство неловкости. Вспомнился мерзкий тип с первой работы, который постоянно пялился на задницу коллеги, да еще отпускал грязные шутки. Педик мудацкий. Разве преступление любить модные обтягивающие джинсы? Это совсем не повод для подобного «знакомства». Обернувшись, он встретил смеющийся взгляд Айти и почувствовал, что краснеет.
«Что это я! Ведь нормальный же мужик! Узнает про такие мысли – по стенке размажет, неделю соскребать».
- Вот мы и пришли. – Поднявшись на старом дребезжащем лифте на последний этаж, они остановились у белой двери с табличкой «1313».
- Я не верю предрассудкам, – сказал Айти, уловив слегка нервную улыбку гостя.
Он вставил ключ в замок, попробовал провернуть, и его лицо приняло очень сосредоточенное выражение.
- Не верите? – иронично переспросил Андрей, с нескрываемой иронией наблюдая за мучениями хозяина номера. – А я нахожу магию цифр очень разумной штукой.
- Чепуха! – Айти уже чуть ли не пыхтел, на его лице отображалась такая целеустремленность, словно он компоновал собственное тело, чтоб просочиться в замочную скважину. Выглядело со стороны это весьма уморительно.
- Как скажете.
Еще пару минут Андрей молча подпирал стенку. Потом не выдержал.
– Что ж, похоже, наше космическое путешествие отменяется?
- Путешествие?
- Ну, Вы обещали меня покатать на летающей тарелке. – Андрей усмехнулся, стараясь всем видом подчеркнуть свое превосходство над этим неумным амбалом, который ведет себя, как ребенок. Это и бесило, и привлекало одновременно.
- Ничего подобного. Закрой глаза.
Заметив замешательство Андрея, Айти подарил ему такую колоритную кривоватую усмешку а ля «крестный отец», что все мысли о собственном превосходстве тут же сменились глухой завистью.
– Дяденька сейчас покажет тебе фокус-покус.
Андрей пожал плечами и отвернулся. Что с такого возьмешь? Буквально через секунду послышался металлический щелчок и ликующий возглас хозяина.
- Проходи и чувствуй себя, как дома, – предложил он, стоя у победно распахнутой двери.
- Вы выиграли нелегкое сражение с замком. Примите мое восхищение, – не удержался Андрей от ехидной реплики, о чем тут же пожалел, вспомнив о внушительных габаритах оппонента. Ироничный и насмешливый характер часто становился источником проблем…
- О! Благодарю, – Айти весело подмигнул и отвесил церемонный поклон. «Смотрится великолепно. И такой непринужденный во всем», - Андрей вяло ответил на улыбку и принялся с интересом осматриваться.
Номер был роскошный, по-другому не скажешь, если сравнивать с маленькой одноместной живопыркой, в которой с трудом ютились Андрей, кровать и тумбочка с непременным колченогим стулом. Сверху над всем этим «великолепием» угрожающе нависал старый телевизор с выпуклым экраном, привинченный к стене весьма хлипкой конструкцией. Душ подтекал. Про туалет вообще вспоминать не хотелось.
Андрей и не предполагал, что в этом санатории есть такие номера, как у Айти: просторные, чистые, с мягкими креслами, большой кроватью и настоящей узенькой плазменной панелью!
- Ничего так. Уютно, – небрежно бросил Андрей, располагаясь в одном из кресел. Он заметил, что Айти на пару секунд притормозил, словно оценивая его аристократическую позу, но тут же списал на свои детские комплексы и разгулявшееся воображение.
- Рад, что тебе нравится. Давай сервировать стол. Конечно, мои запасы королевскими не назовешь, но есть хоть что-то съедобное, и это радует. Из-за гололеда ведь никуда не выбраться. Черт меня дернул оказаться в такой глухомани, да еще, как по волшебству, замерзшей.
- Да? А мне нравится, – Андрей кайфовал, откинув голову на спинку удобного кресла.
- Погода или местная мебель? – Айти украдкой любовался раскинувшимися по спинке кресла неровно подстриженными платиновыми прядками. На коричневом фоне обивки такой оттенок смотрелся очень эффектно.
- Погода. Я давно мечтал увидеть холодное южное море, кое-где замерзшее, строгое, но такое манящее. Тут бездна красивых кадров.
- Ты фотограф? – Айти мысленно поставил себе пятерку: восторгаться красотами природы очень типично для учителя биологии.
- Да, – Андрей ответил не задумавшись, не понимая до конца, что заставило солгать. Правда, с собой у него был профессиональный фотоаппарат, но он им почти никогда не пользовался.
- Отличная работа.
«В отличие от моей» - мысленно докончил Айти.
- Итак, что будем пить? Выбирай.

На журнальном столике, быстро придвинутом ногой хозяина к дивану, оказались бутылки с качественной водкой, коньяком, вином белым и красным, и в крепких пальцах Айти словно сама собой, как игрушечная, завертелась тяжелая бутылка шампанского.
- Шампанское-то зачем? – на всякий случай двумя руками отпихивая возможность попадания в голову тяжелого снаряда, спросил Андрей. – Вы меня с девочкой не перепутали?

Айти оценивающим взглядом окинул нового знакомого.
Мальчик, конечно, хорошенький, но с девочкой не спутаешь.
Разве что по пьяни. И сзади. А парня почему этот вопрос волнует? Ишь, раскраснелся.
Успокойся, ботаник.
- А тут вообще девочек нет. Есть чопорные учительницы да тетки из обслуги, траченные летними клиентами и венерическими болезнями, как шерстяной шарф молью. Так что на этом фоне ты со своими длинными волосами и ладной фигуркой – королева красоты! – гулко рассмеялся Айти, с удовольствием замечая на лице гостя первые признаки паники.
«А что? А я ничего. Дурак я и шутки у меня дурацкие. Лучше шутить, чем сперма в мозги ударит» - подумал Айти и с громким хлопком откупорил бутылку.
Пенистый фонтанчик теплого шампанского ударил в низкий потолок и вернулся полусладким дождиком на Айти и Андрея.
Хозяин быстро поставил бутылку на стол, однако прекратить излияние газированной жидкости не смог.
Приятно, что гость не стал шипеть и вопить, как на его месте поступила бы любая женщина, а рассмеялся и стал, как Айти, ловить раскрытым ртом капли, падающие с потолка.
- Ну-ну, хватит, - Айти оттащил парня от продолжающей фонтанировать бутылки. – Тут побелка свежая, наглотаешься, а потом мел из тебя чем выцарапывать?
- Не вышло из меня девочки, - с насмешкой констатировал Андрей, глядя на остатки жидкости в бутылке, которых едва ли хватит, чтобы напоить мышку.
- Значит, будем пить водку.
- Под такое количество нужна горячая закуска, - подсчитав количество бутылок со спиртным, сказал Андрей. – Что у тебя есть?
Айти встрепенулся.
- Так можно девчонок кухонных попросить картошечки сварить или поджарить. А к ней, - Айти метнулся в недра холодильника. – Вот, маринованные овощи, пресервы – филе селедочки. И вот! – он с торжеством вынул из морозилки полуфабрикаты отбивных.
Узрев удивленные глаза гостя, поспешил добавить:
- Я здесь всего на два дня раньше тебя, но за два раза посещения столовки местная жратва меня достала.
Вид у Айти был такой виноватый, что Андрей поспешил успокоить его.
- Ничего нет плохого в желании нормально питаться. Ты, наверное, спортсмен? Судя по фигуре. Как же ты оказался в такой дыре?
Но сделал только хуже.
- Ну, будем считать, что спортсмен. А ты-то, ботан…фотограф, как в этой жопе…дыре оказался? – и добавил, заметив на лице Андрея сомнения то ли соврать, то ли гадость сказать. – Ну что, пойдем отлавливать девчонок на предмет поджарки картошки фри? Очень уж выпить хочется за знакомство, если с шампанским не повезло.
И Айти вынул из холодильника пакет с картофельной соломкой.
- Пойдем, только я сам умею приготовить, тем более, из полуфабрикатов, а ты нет? – поднимаясь из кресла, ответил Андрей.
-Правда? – радостно переспросил Айти. – Не дается мне кулинария, хоть я и холостяк. Всегда находятся девочки, желающие подкормить несчастную сиротинушку. – И подмигнул.
- Мне бы переодеться сначала, - Андрей с сомнением осмотрел заляпанную сладкими брызгами одежду.
- А, потом, после кухни, ты ж не уверен, что ничего на тебя не ляпнет?
«Сказал бы я, в чем уверен, да слишком рано» - подумал Андрей. – «Даже стрёмно такого Иванушку-дурачка, вернее, Айти, обихаживать. Не мой уровень».
В поварском зале Айти шуганул местных прелестниц, вытребовал только включить пару конфорок и воду.
Кухарочки и официантки, посверкивая фальшивыми золотыми зубами и облупленным красным лаком на пальчиках, получили в вечное пользование три бутылки марочного вина и исчезли в подсобке, озвучив страстное желание помочь в случае чего.
- А ну кыш! – разогнал куриц Айти. - Случая чего не будет, - и удовлетворенно обозрел кухню.
Длинные узкие разделочные столы, обитые жестью, навевали мысли о пыточной или мертвецкой.
Плиты, еще не остывшие от дневной готовки, своим жаром напоминали про теплые денечки в аду, где не бывает ни зимы, ни гололеда.
Мальчишка, раскладывающий на столе продукты из пакетов, был похож на ботаника из кулинарного техникума. Внешностью, правда, на известного десяток лет назад артиста, изображающего юного дурачка, похож не был. Слишком сосредоточенное лицо.
Интересно, что у него под очками? Зачем они ему?
Айти ужасно захотелось заглянуть не только за стекла, в глаза, но и в черепушку – что там за мысли? В конце концов, он, Игорь Тимофеевич, заслуженный телохранитель, на заслуженном отдыхе. А с парнишкой придется разобраться.
Всё равно на время гололеда никуда не денешься.
И от своей паранойи тоже.
Кстати, вспомнил Айти, у него по биологии всегда были тройки…

*Андрей вышел из задумчивости и поймал пристальный взгляд нового знакомого.
Смотрелся Айти на кухне и в самом деле эффектно, но необычно. Казалось, с такими мускулами в цивильном костюме он не готовить пришел, а пытать, выбивая долги у зарвавшегося хозяина заведения.
- Значит, готовить ты не умеешь, – в душе Андрея зародилось ликование: хоть в чем-то этот герой блокбастера похож на растерянного слона в посудной лавке. – Тогда ты открывай консервы, а я сделаю все остальное.
Прошмыгнув мимо замершего Айти, он обратил внимание на почти размороженные полуфабрикаты.
- Ну, и открою. Любишь омары? – Айти принялся изучать названия на баночках с консервами. – Полезная штука, потенцию поднимает, вернее, повышает.
- Повышает? – Андрей, крутанув в руке большой нож, принялся ловко нарезать ломтиками вывернутое из вакуумной упаковки мясо. При этом на доске отчетливо проступали тонкие мелкие зарубки…
- Ага. Тебе помочь? – Айти облокотился на кухонный стол, внимательно наблюдая за процессом.
Любопытно. А «ботаник» не такой уж хлюпик. Или рассердился так? Изобразив на лице самый безобидный дружественный оскал, Айти поинтересовался:
- Что будем готовить?
- Так. Мясо у нас свинина. Значит, будет свиная отбивная с лечо и картошкой.
- Прекрасно, – Айти честно помог разложить все по кастрюлькам, наблюдая, как сосредоточенно Андрей все солит, перчит, добавляет какие-то специи, бурча себе под нос – со стороны он теперь напоминал слегка свихнувшегося начинающего чародея.
Минут через пятнадцать совместных усилий по кухне начал расползаться аппетитный аромат, а довольные собой парни расположились за столом с холодной закуской.
Шуршащие еще пять минут назад курицы наклевались марочных вин и явно ускакали спать.
Подниматься в номер 1313 не хотелось. В кухне было тепло и светло.

Айти расспрашивал Андрея об его жизни, очень внимательно слушал, задавал вопросы, изредка перебивая рассказ тостами в тему.
Вскоре подоспела еда, и под добротную горячую закуску первая бутылка опустела незаметно…
- А я с детства хорошо готовлю. Жизнь заставила. Жили мы так себе, позволить изысков не могли. Приходилось делать праздник из того, что имеешь.
- У тебя большая семья? – Айти нашел момент удачным, чтоб начать прощупывание почвы.
В ответ он получил пристальный – трезвый - взгляд серых глаз поверх очков и улыбку:
- Может, выпьем еще для затравки?
Сразу почему-то расхотелось задавать вопросы.

*Внизу живота появилось неудовлетворение, но Айти это не обеспокоило.
В конце концов, он мужик или где? Сдержаться ничего не стоит.

Он уже решил для себя, что ему нравится Андрей. Причем, намного больше подсунутого по пьяни на одном из корпоративов томного мальчика-праститута с «призывно надутыми губками» и худосочной пятой точкой.
Игорь Тимофеевич настолько не впечатлился, что худышку отнял, заставил одеться и выкинул из сауны с приличной долларовой охапкой в кармане. И пересчитал каждого, кто стал свидетелем и участником группового действа. Этим он снискал себе славу настоящего мужика. Будто кто-то сомневался…
Когда Айти обернулся, достав водку из пакета, его взору предстала во всей красе весьма аппетитная и туго обтянутая джинсами задница сегодняшнего гостя, который что-то увлеченно искал в нижнем ящике кухонного стола.

Андрей с ликующим видом разогнулся, выудив на свет божий какую-то посудину, а в желудке Айти уже разливалась горячими искорками очередная стопка водки, а наготове были уже две полные, ожидающие своей очереди.
- Еще раз «за знакомство»? – предложил Айти.
Андрей отрицательно помотал головой, в глазах горела жажда действия:
- Подожди. Давай сначала нарежем еще закуски. Салями, огурчиков…И вот тогда, с чистой совестью…
Айти с трудом сдержал стон. Ему самому было непонятно, откуда внутри организовалось такое разочарование задержкой. Вроде недавно трех девок оприходовал…
Возникло дикое желание подмять под себя, стиснуть, завалить животом на металлический стол, обязательно запустить руку в светлые волосы, терзать губами чужой рот, заглушать стоны и протесты… Жажда обладания, которая посещала его до этого только с женщинами.
Айти не заметил, как опрокинул вторую стопку.
- Экий ты нетерпеливый, – Андрей насмешливо хмыкнул, но присоединился, сморщив нос от резкого запаха и вкуса водки. Зачем-то помахав рукой в воздухе, словно это поможет прогнать горечь, он поспешно принялся выкладывать консервы на тарелки.
На голодный желудок алкоголь быстро ударяет в голову, да и взгляд Айти ему не понравился. Такой, словно съесть хочет. Решив, что доводить дело до циничного акта каннибализма не стоит, он принялся вываливать содержимое банок в тарелки. Креветки, омары, настоящее крабовое мясо – хозяин застолья явно не поскупился.
Не удержавшись, Андрей сразу отправил аппетитный розовый кусочек омара в рот, зажмурился от удовольствия, облизал губы. Открыв глаза, он обнаружил, что Айти стоит совсем близко… Конечно, ему тоже хочется!
- Ты пока начни с этого, а я …, - Андрей сделал попытку снова изобразить кипучую деятельность, но тут же оказался буквально вжат в табурет давящей на плечо рукой.
- Не… посидим еще, – рюмки снова наполнились, как по волшебству.
- Давай, за кулинарию и кулинаров?
- Что ж…давай, - Андрей послушно выпил, решив, что это поможет ему почувствовать себя уютнее.
Его вдруг стало сильно нервировать, как Айти провожает каждый кусочек, который он отправляет себе в рот. Что-то в этом было… неправильное, что ли.
После третьей рюмки подряд стало чуть лучше, наконец, ощущение неловкости сменилось приятным теплом внутри. Айти вновь стал казаться почти родным и необычайно приятным. И глаза у него красивые, большие такие, светлые. Какой же цвет? Андрей подался вперед, чтоб рассмотреть, незаметно для самого себя опрокинув внутрь четвертую стопку.
И тут же отпрянул, когда почувствовал прикосновение.
- Я поправить хотел…челку. – Голос Айти прозвучал как-то чужеродно, хрипло. Накатила паника. Андрей сорвался с места, подчиняясь первому порыву – убежать. А стоит ли и где тут выход – было для него малопонятно.
-Ш-ш-ш! Сладкий…- руки Айти уверенно поймали за талию ускользающую жертву. – Хороший мой.. – Слова срывались с губ сами собой, в висках стучала кровь, важна была лишь болезненная твердость внизу и безумная тяга.
У Андрея почти трещали ребра в железных объятиях, ему казалось, что все вокруг рушится и ударяет единой волной чужого запаха, прикосновениями холодных пальцев на голой коже.
Вроде был одет, а свитер уже задран до подбородка и джинсы чуть приспущены.
Протестующий крик застрял вместе с дыханием, когда агрессивно жесткие губы зажали ему рот, чужой язык без труда протолкнулся внутрь. Хотелось вытолкнуть его, но вышло только хуже…
Айти застонал и прижался сильнее. Укусить не получалось, Андрей словно впал в ступор. Было безумно стыдно, невероятно отвратительно, но в момент поцелуя все тело будто тряхнуло, побежал ток по нервам, забираясь, куда совсем сейчас не надо…
«Возбудиться в процессе изнасилования - это мерзко вдвойне» - была первая более-менее связная мысль, когда Айти на секунду отстранился, но лишь затем, чтобы ловко перевернуть свою жертву, положив животом на жестяной стол. Как тушка перед разделкой. Отвратительное ощущение.
Рот тут же оказался снова зажат большой ладонью.
Может, все-таки укусить? Нет, будет только хуже и больнее.
Вжик молнии за спиной тут же разогнал все мысли.
Перед глазами стояла пелена…Взгляд перебегал с предмета на предмет… Бутылка. Не вскрытая еще бутылка водки стояла совсем рядом.
Надо только собраться.
Андрей сделал глубокий вдох, закрыл на секунду глаза.
Соберись. Сейчас.
Чужие руки мнут через ткань бесстыжий, предающий владельца член, пальцы дергают за собачку молнии.
Пора. Андрей в голос застонал, подался всем телом назад, наткнувшись на твердую, но такую чувствительную преграду.
Руки Айти тут же оставили в покое молнию и стали мять ягодицы. Нащупав пальцами бутылку, Андрей стал аккуратно выпрямляться, при этом прижимаясь совсем вплотную.
Айти явно не возражал. Одна рука тут же вернулась на ширинку, продолжив хозяйничать там. Повернув голову, Андрей потянулся, как за поцелуем. Прикосновение губ… серые глаза закрываются – пора!
Он схватил бутылку и с размаху опустил на голову Айти, надеясь не убить.

Айти замер на секунду. Глаза открылись…
Неужели?
Через секунду тело начало оседать.
Андрею понадобилось много сил, чтоб смягчить падение и аккуратно прислонить безвольное тело к кухонному столу.
Ощупал голову Айти – шишка, жить будет.
Можно перевести дыхание.
Андрей отбросил с глаз спутавшиеся пряди, увидел, как дрожат кончики пальцев. Спина была мокрая от пота, мышцы сводило, как после тренировки…
Глоток из давно вскрытой, но забытой на столе бутылки вина оказался очень кстати. Все прояснилось.
Не страшно, все случившееся даже хорошо: когда Айти проспится, ему будет очень стыдно, и тогда Андрей сможет сделать все, что задумал.
Бросив напоследок взгляд на уже откровенно храпящего в здоровом сне Айти, Андрей вышел, прихватив с собой полюбившуюся бутылку…

Все дальнейшие действия виделись, как в тумане. Не слабое крымское вино после водки начало творить чудеса: Андрей совершенно спокойно покинул столовку, нигде не заплутав, прошел по лабиринтам коридоров и вышел через стеклянные двери, ведущие на пляж.
Хотелось проветриться…. Он со смехом два раза подряд растянулся на скользких ступеньках, до половины разлив «отраву» из бутылки. Темное, такое живое и лукавое, море играло волнами, разбивая у берега лед. Манило.
Андрей без потерь преодолел оставшееся расстояние до воды. Терпкий вкус вина перебил горечь водки, танцевал на кончике языка. За спиной настойчиво прорезались крылья. Хотелось летать. Или купаться.
Бутылка со стуком упала на лед.
Айти неуверенно просыпался.
Что-то было не так. В штанах мокро, а рядом никого.
Фу, вернуться в подростковое время поллюций для мужчины так же странно, как для взрослой женщины искать в зеркале себя юную.
Потирая шишку на голове, он осмотрел кухню. Забытые отбивные охладели к потребителям. Ботаник исчез.
Айти с улыбкой заметил валяющуюся на полу бутылку, из горлышка с дозатором просочилась почти незначительная струйка, вроде как смущенно пописяла водка.
Орудие сопротивления, лучшее снотворное.
«Маленький, вкусненький, не хочешь, так и не будем, я вполне переживу, - мысленно произнес Айти и поставил себе жирный минус за расслабление. -
А если завтра война?»
Бутылку поднял, поставил на стол, там почти все пол литра остались.
Из кухни есть прямой путь наружу, через веранду на пляж.
Айти давно, сто лет – несколько дней назад - изучил все выходы. На всякий случай.
Так скучно было. Сонное царство, а этот Андрей зачем-то приехал.
Паранойя.
Где парень?
Айти вышел на веранду.
Море, дурацкое неправильное море замерзло, разве может быть в этой постсоветской стране что-то нормальное?
Короче, море гоняло туда-сюда маленькие льдины, ледышки, ледяную крошку.
Яркое на фоне тусклого тумана пятно привлекло внимание.
Андрей снял почему-то свитер, сиял незагорелой городской кожей, пробовал кончиком кроссовки воду.
Айти умилился.
Андрей прыгнул на самую большую из болтающихся поблизости льдину, поднял вверх руки, забалансировал.
«Мальчик на шаре» Пикассо, хорошо исполняет». Айти даже палец закусил от удивления.
Что сам запомнил картину, что ботаник…фотограф отыгрывает ситуацию, в которой можно даже влюбиться.
Инстинкты и профессиональные навыки сработали раньше, чем осознание.
Айти подлетел к берегу, когда Андрей еще не успел испугаться.
Он, конечно, нахлебался изрядно ледяной воды, которая ринулась в легкие, как только льдинка, уставшая быть противовесом между водой и туманом, а ботаник вовсе не был верхом эквилибристического совершенства, провернулась внутрь. Это не пляж, а сразу глубина под три человеческих роста.
И табличка рядом стоит: Купаться запрещено.
Четыре метра в ледяной воде Айти преодолел быстро.
Назад с мокрой ношей.
Кажется, парень очень удивился.
Он был уверен, что бессмертен? Иначе не рухнул бы в обморок из-за ледяной купели.
«Типа Крещение, да?» - внутренне хохотал Айти, вываливая стремительно холодеющее тело на жестяной стол.
- Девки, а ну все сюда! Убью нахуй, если не раскочегарите котел! Горячую воду немедленно!- голос Айти не сдерживал. Лучше бы пожарную сирену включил, не так громко получилось бы.
Встрепанные, полусонные курицы влетали в кухню, включали плиты, ошалелыми глазами, дергаными движениями пытались соответствовать заданиям, поставленным этим первым за не-сезон мужиком.
Не обращая на них внимания, Айти содрал с себя одежду, а потом и с Андрея.
Поднял, прижал вдоль своего тела его холодеющий торс, стараясь не замечать собственной крупной дрожи.
Тетки-девки работали споро, коротко взглядывая на тесные объятия двух голых мужчин.
Тамка-официантка чуть не по локоть засунула руку в котел на огне, а потом схватила его голыми руками, окатила ледяную скульптуру теплой водой.
- Спасибо, кошечка, я бы на тебе женился! – сипло пообещал Айти.
- Во блядь! Мужики, меньше надо пить! – в дверях стояла администраторша, уперев руки в боки. Потом кинулась закрывать форточки. – А кто за газ и электричество заплатит? – простонала.
- Я заплачу, - протарахтел зубами Айти.
- Сука- блядь. Девки, тащите одеяла, - распорядилась администраторша, Леной вроде зовут, и самолично распахнула длинную мохеровую кофту моды девяностых, прижалась с другой стороны к обомлевшему Андрею, как раз растянутой кофты на спину и до локтей Айти хватило.
Худенький Андрей, потому и замерз быстрей.
Девки оскальзывались в пролитой на полу воде, но Тамка, самая сообразительная, выудила из мокрой одежды под пристальным взглядом Айти ключ от номера, собрала в таз одежду и понеслась наверх, пообещав наполнить ванну.
«Жизнь на Марсе есть», - удовлетворенно отметил Айти.
Андрей дышал. А холодный нос еще ни разу не приводил к смертельному исходу.
Нежно отставив Ленку-администраторшу, но прислонив к ней Андрея, Айти завернул его, как голубец, в пару принесенных обслугой одеял, обернул свои чресла еще одним, сразу избавившись от назойливого внимания к своему крупному члену и, закинув добычу на плечо, распорядился:
- Девочки, мы тут чего-то наготовили. Чтобы все было съедено. А завтра я буду вас целовать. Спасибо всем, все свободны.
- Донесешь? – негромко осведомилась Ленка.
- Своя ноша не тянет, - торжественно произнес Айти и унес.
В номере запотели окна.
Раскрасневшаяся Тамка вылила очередное принесенное из кухни ведро горячей воды в ванну и застыла на пороге.
Айти свалил куль с Андреем на кровать.
Торжественно нанес поцелуй в щеку гордой Тамке, нежно вывел ее за порог, вынул из кармашка передника свои ключи.
- Спокнок, спасительница!
Запер дверь на два оборота и вернулся к утопленнику.
TBC
Upd! Прода от 19.02., наконец-то
Обморок у завернутого в одеяла Андрея перешел в сон.
Зрелище на редкость умиротворяющее, если не думать о том, что сей агнец не так давно пробовал на прочность твою черепушку. Но любоваться, увы, было некогда.
Распеленав из одеял ничуть не согревшегося Андрея, Айти потащил свою ношу в ванную. Опустив парня в теплую воду, начал растирать окоченевшее тело мочалкой.

Андрей чувствовал сквозь сон сильные, но очень умелые прикосновения, будто над ним работает профессиональный массажист. Захотелось вытянуться и замурлыкать, как большой довольный лаской кот. Когда прикосновения на секунду прекратились, Андрей сам подался следом за мочалкой и услышал негромкий низкий смех.
Глаза Андрея тут же распахнулись. В голову одновременно пришли сразу две очень умные мысли: «где я?» и «какого черта происходит?».
- Ну что, самоупивец? Лучше умру, но не дам поцелуя без любви? – В голосе Айти сквозит дружелюбная насмешка.

Тут же всплыли события этого вечера.
Андрей мысленно застонал от собственной глупости. Покататься захотелось на льдине, прямо как в пятом классе. Тогда ведь бронхитом забава закончилась.
Захотелось побиться головой о бортик ванны, ибо даже самый поверхностный анализ сложившейся ситуации убедительно показывал, что от Айти надо тикать и поскорее. Однако собственное тело оказалось совершенно не готово к подобному повороту событий и плевать хотело на любую опасность, что сразу продемонстрировало хозяину при первой попытке приподняться.
- Спокойно, - руки Айти ощутимой тяжестью легли на плечи. – Я все понял. Приставать не буду.
- Честно? – Спросил Андрей и тут же смутился: добавил бы еще «пионерское», как маленький прямо.
- Честно-пречестно, - Айти вскинул руку, как заправский скаут, и дружелюбно подмигнул. – Расслабься. Чего не бывает по пьяни, да?

От воспоминаний о том, что бывает по пьяни, запылали даже уши, вид мускулистого Айти в полотенце вокруг бедер только добавил эффекту.
И, что самое неприятное, Андрей ощутил возбуждение. Ничего удивительного, сердито подумал он, уворачиваясь от снова взявшегося за массаж Айти, при такой работе скоро будет вставать и на мочалку.
- Дальше я сам,- процедил Андрей сквозь зубы.
Айти посмотрел на него с сомнением, но тот упрямо выпятил подбородок, не отдавая себе отчета, что с торчащими в разные стороны сосульками волос и раскрасневшимися щеками, он напоминает очень сердитого ежика из детского мультика. Айти тут же провел параллель и, усмехаясь, покинул ванную, предусмотрительно оставив дверь приоткрытой.
Когда он вышел, Андрей смог вздохнуть свободно. Расслабившись в приятной теплой воде, он со стоном заставил себя пошевелиться. Скоро вода остынет, и заглянет Айти выяснить, а не утопилось ли его чудо в очередной раз.
Растирая до красноты кожу губкой, Андрей, в стремлении отвлечься от реакции своего тела, продумывал различные ходы в сложившейся ситуации: и так, и эдак выходило не очень. А нужен был результат.
И надо было что-то делать с собственной эрекцией. Стиснув зубы и тихо выругавшись, Андрей обратился к самому простому в этой ситуации решению, хотя оно и претило невероятно. Он всегда считал себя профессионалом, которому нет необходимости идти на такие жертвы ради работы. Но сейчас других альтернатив просто не было. Или после контраста ледяной и горячей воды голова отказалась соображать?

Уловив движение за дверью, Андрей крикнул:
- Сейчас выхожу! – И принялся шарить вокруг в поисках полотенца.
Хозяин номера предварительно оставил его на едва теплом полотенцесушителе.
Несколько раз чуть не растянувшись на мокром кафеле в процессе вытирания, Андрею таки удалось выбраться из ванной без приключенийВидимо, только затем, чтоб на пороге силы его оставили, и он полетел прямо в объятия стоявшего под дверью Айти. Тот, не теряя времени даром, крепко прижал к себе нежданный подарок, чтобы тут же оттащить в кровать.
У Андрея закружилась голова от такой невероятной скорости развития событий. Но вместо ожидаемых домогательств его завернули, как в кокон, в несколько шерстяных одеял.
Айти же, удовлетворившись, наконец, толщиной свертка, быстро ретировался в ванную, зябко ежась.
Слушая покряхтывание Айти, Андрей вспомнил едва теплый змеевик в ванной, представил дохленькую температуру воды в душе и передернулся. Откуда, интересно, в ванне для него взялась горячая вода?
Размышляя, он старался подготовиться морально к тому, что собирается сделать.
От мыслей отвлек вкусный аромат свежезаваренного чая. Окинув взглядом комнату, Андрей заметил чайник, чашки, а также две рюмки с коньяком и тарелочку с тонкими ломтиками лимона, уютно расположившиеся на тумбочке.
Коньячной бутылки в поле зрения видно не было. Похоже, Айти сделал правильные выводы на сей счет.
Тихо скрипнула дверь ванной. Айти вышел, обернув полотенце вокруг бедер, и устремился к шкафу, чтоб одеться. Это в новые, измененные планы Андрея не входило, поэтому он невинно предложил:
- Пододвинь столик с напитками к кровати и забирайся тоже под одеяло, - и добавил, увидев реакцию офигевшего от такого предложения Айти. – Ты же обещал ко мне не приставать, я тебе верю. Мы трезвые взрослые люди.
Против такой логики поспорить было сложно, но Айти не покидало ощущение, что тут кроется какой-то подвох.
- Посудой кидаться в меня не будешь? – усмехнулся он, глядя на призывно откинувшего край одеяла Андрея.
- Не буду. Честно-пречестно, - ответил ему в тон Андрей, подвигаясь и освобождая место рядом.
Наконец, устроившись удобно, так, что соприкасались только бока, Айти торжественно передал Андрею причитающиеся двести грамм и ломтик лимона. Выдохнув и немного обиженно покосившись на соседа по кровати, он осведомился:
- В этот раз обойдемся без тостов?
Обойдемся! – легко согласился Андрей. Одним махом прикончив содержимое своей рюмки и лимон, он медленно потянулся через Айти за новым ломтиком. Долго выбирал на тарелочке самый лучший, без косточек, слегка, будто бы случайно елозя кожей по коже, после чего скользнул обратно, чувствуя, как напрягаются под ним кубики пресса.
Когда он посмотрел на Айти, вид у того был опасный. Он словно обратился в камень, и смотрел на Андрея потемневшим странным взглядом.
Надо отдать ему должное, мужик статный. А как глядит.
Андрей улыбнулся и решил подбавить жару. Вспомнив, как накануне Айти жадно наблюдал за процессом поглощения омаров, он начал аккуратно слизывать капельки сока с дольки лимона, слушая, как учащается громкое дыхание лежащего рядом мужчины.
Проведя несколько раз языком вдоль, Андрей слегка втянул в рот дольку, зажмурившись от удовольствия. Это был правильно рассчитанный прием – Айти тут же оказался сверху, вдавливая в кровать.

- Чего ты добиваешься? – Голос мужчины прозвучал хрипло и недружелюбно. Андрей почти задыхался под тяжестью:
- Я передумал, - не очень убедительно выдавил он первое, что пришло в голову.
- Передумал? – Недоверие в голосе Айти было почти осязаемым.
- Я тогда просто испугался… все произошло так неожиданно, - Андрей смотрел на разозленного мужчину бесхитростными недоумевающими глазами учителя начальных классов, а пальцы тем временем уже нашли и обхватили солидных габаритов член. Рот Андрея сложился в удивленную букву «о», когда он смог оценить размеры. Экспериментировать сразу же расхотелось. И как раз в этот момент Айти принял решение, тут же впиваясь в удачно приоткрытые губы глубоким поцелуем. Чуть ли не рыча, он вылизывал вожделенный рот, хранящий вкус лимонного сока, как свежую устрицу.
Процедура оказалась настолько возбуждающей, что Андрей забыл, какие у него были аргументы «против». Единственный и самый весомый аргумент «за» стоял в боевой готовности, и его как раз принялась мять широкая ладонь Айти.
Андрей выгнулся дугой и застонал ему в губы, чувствуя, как другая рука Айти, мгновенно воспользовавшегося ситуацией, обхватила и начала мять его ягодицы, большой палец потерся между половинками и начал массировать мгновенно сжавшееся отверстие.
В горле Андрея образовался тугой комок, ладони вспотели, как в первый неуклюжий раз, когда у него было с девчонкой.
Словно почувствовав его испуг, Айти оставил в покое губы и, спустившись ниже, принялся ласкать языком соски, периодически покусывая и втягивая в рот так же, как делал всего пять минут назад Андрей с долькой лимона. Пока язык очерчивал сосок, рука скользила по члену Андрея, размеренно, затем увеличивая темп и снова замедляя, заставляя беспомощно толкаться навстречу в поисках разрядки, кусать губы в жалких попытках сдержать зарождающиеся в горле стоны.
Пара резких движений, пальцы Айти в последний раз сильно сжал покрасневший напряженный член, и Андрей с облегченным стоном кончил ему в руку.
Спермы оказалось много. То, что надо.
Андрей лежал, откинувшись на подушку в полнейшей эйфории, перед глазами стояла белая пелена. Он не успел ничего понять, когда его почти бесчувственное тело сгребли и перевернули на живот. Нос неудачно уткнулся в подушку… Какого черта?! Голова была, как свинцовая, повернуть ее удалось с очень большим трудом, глаза слипались…
Андрей заорал в голос когда почувствовал между ягодицами что-то скользкое. От неожиданности сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
- Тише ты, весь санаторий переполошишь, - Айти тут же накрыл рот Андрея широкой ладонью. Вместо слов получилось только обиженное приглушенное мычание, которое стало громче, когда к первому пальцу присоединился второй.
А мальчик действительно девственник, усмехнулся про себя Айти, глубоко и резко трахая его двумя пальцами – лучше пусть потерпит сейчас, чем потом будет на стенку лезть от боли. Когда добавился третий палец, Андрей всадил зубы ему в ладонь. На счастье Айти, прежде чем до парня дошла польза, которую можно извлечь из укуса, кончики пальцев задели простату, и Андрей тут же выгнулся дугой, раскрываясь. Помассировав немножко нащупанную точку, Айти решил, что хватит. Приподняв Андрея, он подложил ему под живот подушку, заставив опереться на локти, и начал аккуратно вталкиваться внутрь.
Когда головка уже вошла, Андрей, замычав в ладонь, снова сжался, за что получил сильный шлепок по заднице. Айти было уже не до нежностей, хотелось безумно, так, что он с трудом заставлял себя входить медленно, а не вколачиваться до упора.
Когда движение продолжилось, Андрей снова всадил зубы в руку, однако сильная боль только добавила остроты ощущениям Айти. Замерев на секунду, Айти медленно подался назад, и, как только его жертва облегченно выдохнула, резко вошел до упора.
Теперь крик не сдерживало уже ничто – Айти предусмотрительно в последний момент успел отдернуть руку. Андрей извивался, чувствуя, будто его проткнули насквозь. Из глаз полились слезы. Спустя минуту, когда резкая боль чуть утихла, до него донесся голос Айти, заботливо просящий его расслабиться.
Андрей молча позволял ему покрывать поцелуями шею и плечи, перебирая в уме все самые страшные пытки, о каких знал или хотя бы слышал. Только скрипнул зубами, когда Айти снова начал двигаться. Главное перетерпеть.
Айти, вколачиваясь в податливое, почти бесчувственное тело, сразу ощутил, что что-то не так. Толчки тут же замедлились, под живот Андрея перекочевала вторая подушка. Когда, придерживая его за бедра, любовник снова стал двигаться, у Андрея вырвался вздох, затем стон, затем пришлось прикусить уже собственную сжатую в кулак руку. От каждого точка глубоко внутри пробуждалась пульсация, которая становилась все сильнее, стала почти непереносимой. А когда уже знакомые пальцы нашли и обхватили полувозбужденный член Андрея, реальность отошла на второй план. Только ощущения: скользящие движения руки и пульсация.
Сквозь вату в голове пробивался только влажный звук, с которым сталкивались два тела. Это сводило с ума. Андрей сам подавался навстречу, забыв о всяких предосторожностях. Хотелось еще, глубже, громче. Быстрее было уже некуда. Пальцы Айти впивались в бедра, притягивая ближе, оставляя синяки на память. Андрей мог уже не опираться на руки, он был уже практически на весу. Но было мало. Хотелось еще и еще. По щекам снова катились слезы, но их природа была другой. Когда же? Андрей, не в силах уже терпеть, всем телом подался назад, рефлекторно сжимаясь. Оба охнули. И в этот момент наступила разрядка.
Айти так сжал в своих объятиях Андрея, будто хотел раздавить. Но страха не было, только на минуту потемнело в глазах. Все произошло резко, почти болезненно. Андрей только краем сознания уловил свой хриплый крик, перекрываемый воистину знатным рыком Айти.
Когда все закончилось, он без сил растянулся на постели, не ведая, где у него рука, а где голова. Не чувствовалось ничего, кроме усталого удовольствия. Только по касательной прошли легкий страх и сразу облегчение, когда Айти, удержавшись, сумел не рухнуть на него, а откатиться в сторону.
Наверное, у него комната сейчас медленно плывет перед глазами. Андрей же лежал, вперив взгляд в белую простыню, задавшись целью пересчитать все переплетения нитей. В голове царила пустота.
UPD-2!! прода от 26.02.09
- Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, - произнес хрипловатым голосом Айти, которому хотелось повторить.
И выпить, и потрахаться.
Больно сладкий мальчик попался.
Он повернулся на другой бок, вынул откуда-то из-под кровати уполовиненную бутылку коньяка и ненадолго присосался к горлышку, а потом, не глядя, через плечо протянул Андрею.
Тот ухватил сосуд правой – дальней рукой, вяло перенес через собственную спину, пролив несколько капель, удержал в мягкой выемке матраса рядом.
Айти, как будто глазами на затылке увидел неловкое движение, снова повернулся лицом к плашмя лежащему любовнику.
Языком слизнул капельки. Одна за другой. Медленно. Вкусно.
Затрепетало внутри. У обоих.
- Ты хочешь поговорить? – собрал все свое ехидство в голосе Андрей.
- О чем? – продолжая вылизывать уже ниже, добираясь горячим языком до копчика и вот – в ложбинку между ягодицами…
- Нет! Не об этом! – тихо заорал Андрей, не на шутку боясь повторения пройденного по свежим следам в заднице. – Просто…О том, что случилось.

Айти остановился, оперся на локоть, рассматривая Андрея.
У того проснулось подозрение, что удачное соблазнение вовсе не вышибло у телохранителя мозги. И встрепенулся, изменил позу на более живую, собрал расслабленное тело, хотя ох как хотелось отключиться в тишине! Поспать после, стоит признать, отличного траха.
Пришлось подкорректировать поведение, продолжая гнуть свою линию.
- А что это у тебя за шрам? – с преувеличенной заинтересованностью спросил он, аккуратно обводя пальцем небольшую розовую отметину на груди Айти, чуть повыше сердца.
Тот перевел взгляд вниз, как будто впервые увидел.
- Бандитская пуля. – И засмеялся.
Андрей засунул палец в розовую выемку, провернул, как магнитный ключ в замке домофона.
Айти смотрел со снисхождением, как на проказы малыша.
- Так ты мент?
- Ни разу. Это так важно?
Андрей поближе придвинулся к Айти, закинул ногу ему на бедро, продолжая пальцем извращенно ласкать след огнестрельного ранения.
- Это была случайность?
Мужчина мягко скинул руку Андрея и ответил:
- Нет. Я телохранитель. Попал на линию огня.
Рука Айти подхватила партнера под ягодицы и придвинула ближе, так, что их члены соприкоснулись.
У Айти снова стояло.
Андрей внутренне содрогнулся в предчувствии повторения хардкора, искоса взглянул на две подушки, как-то незаметно перекочевавшие им под головы, но продолжал говорить, как бы между прочим.
- Так случайно или босса защищал собственным телом? Он, наверное, тебя вознаградил?
- Не о том нужно думать сейчас, Андрейка, - эротично рыкнул Айти, предусмотрительно убрал с постели вновь под кровать бутылку и обнял ладонью оба члена – свой, крепкий, и мягкий – любовника.
С первым же его движением вверх у Андрея начала улучшаться эрекция.
Однако он упрямо продолжал:
- Почему же ты восстанавливаешься после ранения в этой дыре? Босс твой, небось, на теплом песочке на заморских островах нежится? Чего ж тебя не взял?
Айти на секунду прекратил фрикции, потом возобновил с большей интенсивностью.
Андрей прерывисто вздохнул.
Игорь улыбнулся и стал гладить его мошонку, перенес ласки на расслабленное колечко мышц.
- Ну, почему с тобой так несправедливо поступили? – осмелился повторить подначку Андрей.
Айти вынул пальцы из самого интересного на сей момент места и встал, направляясь к двери.
- Погоди, я запру двери, а то помешают нам в самый ответственный момент.
Андрей любовался сильным треугольником мышц на спине Айти, не подозревая, что два поворота ключа открыли замок.
- Если ты хочешь взять меня на слабо, учти – я не сопливый мальчишка, говори, почему ты такой настойчивый, а я подумаю, как ответить. После того, как трахнемся пару раз. До утра еще далеко.
Стояк Айти подрагивал в такт движениям, пока мужчина, присев, нашаривал бутылку под кроватью, пару раз промахиваясь и задевая матрас так, что пружины под Андреем ходили ходуном.
Выпрямился, разлил коньяк по рюмкам.
Наконец, присел рядом с любовником на кровать, предлагая выпить.
Андрей не решался продолжать расспросы дальше. Может, еще и еще выпить, а там и…бля, задница саднит, подставлять снова не хочется. Может, расслабить Айти руками? Или…Андрей передернулся. Технику минета он знал чисто теоретически.
Похоже, придется применять виденное в порнофильмах на практике. Ну что поделать, не все ж по девочкам гулять.
- Кстати, Айти, ты гей? – постарался поменять тему Андрей.
Ему самому было смешно, ведь перед приездом в этот захудалый санаторий он хорошенько изучил досье Игоря Тимофеевича М.
Не было там такого компромата. Зато теперь, после происшедшего, Андрею стало интересно просто как заинтересованному частному лицу.
Айти улыбнулся, и сразу стало ясно, почему телохранителю дали такое прозвище. Искренняя улыбка очень украшала его обычно невозмутимое лицо.
- Нет, - помедлил с ответом Айти, подумав "мальчиков я пользую только чистеньких, вроде тебя, для разнообразия. Когда времени достаточно, чтобы с вами, неразработанными, возиться". - С женщинами проще. Поэтому женщины прежде всего. Кстати, ты есть не хочешь? У меня жуткий голод проснулся.
Андрей с готовностью откинул одеяло:
- Давай, я пошарю в твоем холодильнике, может, соображу что-нибудь.
Айти откровенным взглядом осмотрел Андрея так, что тому показалось: его раздевают, хотя на нем и нитки не было, и смятое полотенце валялось где-то в ногах.
Он толкнул парня назад и заботливо прикрыл одеялом.
- Для таких услуг существует персонал.
Айти набрал номер на сотовом и сказал в трубку, другой рукой, как лапой добычу лев, прижимая Андрея к постели:
- Тамочка, курочка моя! Если ты еще не спишь, пошарь там на кухне насчет пожрать и принеси, ладно?
Не выслушав ответа, повернул удивленного Андрея спиной к двери, нырнул под одеяло, прижавшись к нему боком.
Одновременно не ожидавший от мощного Айти такой прыти парень почувствовал, как в поясницу ему уперлось твердое. Отнюдь не член.
- Делай вид, что спишь и молчи, - незнакомым тоном сказал телохранитель.
Андрей сдавленно прошипел:
- Ты, параноик, всегда ствол под кроватью держишь?
Айти чувствительно толкнул его холодным металлом и скользнул ниже, в ложбинку между ягодицами.
- А с вами, ботаниками, иначе не сладишь, - весело произнес он, чувствуя, как подтягиваются ягодицы парня.

Раздался аккуратный стук, дверь открылась, сначала вплыл поднос, на котором исходили паром отбивные, задорно зеленели перья лука, круглилась цельносваренная картошечка с маслом, белели толстые ломти хлеба, и стояла – та самая, памятная, едва початая бутылка водки.
Тамка-официантка ногой захлопнула дверь и ойкнула, узрев двух мужчин в постели.
- Кошечка моя, не урони поднос, поставь его сюда, на прикроватный столик, - скомандовал Айти. – Ты что, солнышко, сама ведь в моем номере спасительную ванну приготовила, что ж ты хотела? Не нервничай, я тебя еще просить буду. И очень любить за это.
Андрей чуть не прыснул. Ствол предостерегающе сдвинулся еще на сантиметр ниже. Для внешнего зрителя под одеялом ничего не произошло, никакого шевеления.
Всё плавно, еще бы и по обоюдному согласию.
Андрею показалось, что ему снится фантасмагорический сон в духе сочинений Леопольда фон Захера-Мазоха. Даже служанка имеется в роли свидетельницы садомазохистских игр.
Айти тем временем продолжал указывать:
- Тамочка, напрасно ты притащила сюда таз с нашей мокрой одеждой. Ее нужно высушить, наверняка у вас в прачечной это удобнее и быстрее. Можешь даже простирнуть. Но сначала выложи все из карманов сюда, рядышком с подносом.
Тамка, вся в растрепанных чувствах, как любили говорить на кухне, подняла над тазом первые истекающие ледяной водой джинсы.
- Так, детка, это мои. Вынимай все из карманов.
Девушка вынула слипшиеся в комок купюры.
- О, баксы не уплыли! Не расплывается в воде буржуйская валюта, высушить и будут как новенькие! – веселился Айти, по миллиметру сдвигая вниз дуло пистолета.
Андрей начал получать интересные ощущения от незапланированного прилива адреналина.
Тамка между тем разлепила зеленые бумажки и продемонстрировала Айти.
- Триста долларов? Возьми, крошка, это тебе премиальные, буду уезжать, дам еще.
Тамка быстро спрятала «премию» в кармашек передника и, откашлявшись, произнесла:
- А я чо? А ничего. Не видела, не слышала, - пошарила в другом кармане. – А тут пусто. Тут ключи были, я вам отдала.
Вынула из таза другие, на два размера меньшие штаны. Молча выложила на стол бумажник, пластиковую карточку, бэйджик.
Айти вежливо попросил:
- Раскрой бумажник, посмотри и прочитай.
- Ну…- Тамка соображала. – Удостоверение журналистское. Газета «Московские зори». Дисконтная карта казино «Золотой ярлык». Карточка Виза. На бэйджике его имя, утопленника нашего. Журнал «Профессионал».
Айти оживился.
- Последняя просьба, курочка. Ты считай, считай, потом за все расплачусь. Набери-ка на мобильнике номер и дай мне в руку. Потом сразу можешь уходить. Одежду не забудь. Хороших снов, умничка.
Завороженная, как кролик удавом, Тамка набрала продиктованный номер, дождавшись ответа, всунула аппарат в ладонь Айти, подхватила таз с одеждой и была такова.
Айти сказал в трубку:
- Ну, извини, ноль один час – детское время. У тебя в штате есть такой фотокорреспондент или репортер Андрей Максимович Н.? Ах, есть, говоришь? А расскажи, как он выглядит? Когда видел? Вчера? Спасибо, ты меня выручил. За мной должок.
Телохранитель бросил трубку на пол, тут же развернул Андрея лицом к себе, а ствол переместил на уровень сердца.
- Итак, парень, рассказывай. Не повезло тебе, в «Профессионале» мой должник работает. Нет, я понимаю, что черные волосы можно осветлить, на глаза надеть контактные линзы, но уменьшиться в росте на тринадцать сантиметров – о таком не слышал. И твои настойчивые вопросы о моем боссе.
Андрей быстро проговорил легенду, которую разработал на случай такого почти невероятного – один из тысячи – провала.
- Я действительно журналист, но в «Московские зори» можешь не звонить. Я фрилансер, готовлю материал о межклановых разборках в газодобывающем бизнесе. Очень хорошо идет, особенно в европейских изданиях. Или ты не знаешь, чем занимается вполне легально твой шеф?
Айти убрал от тела Андрея пистолет, задумчиво почесал им свою бровь, предложил, демонстративно укладывая ствол у своего бедра:
- Ладно, садись, поедим, пока не остыло. На сытый желудок помирать приятнее.
Андрей хмыкнул, сел на постели рядом, невольно укутывая одеялом нижнюю часть тела.
Айти насмешливо наблюдал попытки парня избежать взгляда. Его-то собственный член по-прежнему стоял задорно, было чем гордиться.

В молчании они быстро уничтожили поздний ужин, не забывая подливать в рюмки спиртное, причем Айти пил уже водку, а наученный негативным опытом смешивания напитков Андрей – коньяк, даже не допивая рюмки.
Увидев, как парень поглядывает на пистолет, телохранитель строго сказал с улыбкой в глазах:
- Даже не думай. Изнасилую стволом. Кстати, ни разу не пробовал, - задумчиво произнес он. – Думаю, это будет интересно обоим, господин шпион.
Андрей похолодел. Глоток холодного чая прокатился твердым комком по внутренностям и почему-то застрял ниже пупка.
Однако он заинтересованно развернулся всем телом к захмелевшему, как он надеялся, Айти.
- Откуда такие выводы?

Айти вроде бы расслабился, но Андрея уже не обманывали его промахивающаяся мимо рюмки рука, полузакрытые глаза. Он сам был взведен, как пружина, и только жалел, что запланированная выходка с утоплением и спасением его тела из моря незапланированно привела к потере сознания. Поэтому немедленно ходом событий овладел противник, которого Андрей оценил, увы, как недостаточно умного. В следующий раз, если он будет, следует не верить предоставленным аналитиками сведениям, а самому ознакомиться с предметом манипуляции.
- Ну вы же, фрилансеры, акулы пера, все ищейки. Добываете компромат, чтобы уничтожить свою жертву, - пояснил Айти, размазанным жестом убирая пистолет в тумбочку, но тем не менее, ногой отодвигая ее подальше от кровати.
Потом с грохотом отодвинул столик с остатками ужина. – Давай поговорим на более приятную тему.
Он облапил Андрея, пытаясь повалить на кровать.
- Дам только в обмен на местонахождение твоего босса, у меня материал горит! – как можно капризнее воскликнул «журналист».
- Обменяю, ты только дай, - ответил телохранитель, целеустремленно и легко, как куклу, стащил Андрея с кровати, перевернул, поставил на колени и облокотил грудью о край постели. – Это чтобы ты не животом, а то вернешь наружу вкусный ужин.
Стал сзади на колени, раздвинул ноги любовника и сразу же въехал со всего размаху в еще не высохшее от его спермы отверстие.
Андрей вскрикнул.
Оказывается, чувство опасности очень способствует остроте наслаждения.
TBC...
Прдолжение тут: www.diary.ru/~silverstyle/p63286977.htm

запись создана: 08.02.2009 в 16:15

@темы: Библиотека моего притона, ориджи в соавторстве, ПК

---

Привет, Trina!

Ммммм...рад
Тебе непристойность под катом:

@темы: приветствие новых пч

---

Приветствую, рыжий монстрик!

Не мудрствуя лукаво, подарю зверя, который, похоже, очень нравится нам обоим:

@темы: приветствие новых пч