Приветствую, Velset!

Если ничего не путаю, ты пришла с Домианы. Добро пожаловать, располагайся
В качестве презента картинка из артбука, в который я влюбился (редкость для меня, нечасто западаю на рисунки):

(с) артбук Midnight
спасибо  [Kaya.]

@темы: приветствие новых пч

---

Рррррр! я таки проснулся....(хлебает кофе) ппц....

Вот что значит - упрямство - великая вещь! Maxim лег в 5:30. Еще полчаса ворочался... Еще через час к нему запустили фашиствующую тварь - кота, который стал ходить по несчастной сонной тушке, топтаться, а довершил все злодейство противным "мяуу!". Он всерьез думал, что его покормят? Сейчас, когда встал, первым делом проверил, жив ли кот - а то я мог и перепутать дверь с форточкой. *лениво чешет скотину за ухом*.
ПыСы1: Ах, да.... Еще на данный момент 14 человек считают, что как-то, но на встречу с научником я доползу... *зевок* наииивные!
ПыСы2: на улице солнце. *протирает зерцала, не веря* блядь...солнце. НА УЛИЦЕ СОЛНЦЕ!!!!! И НЕТ ЧЕРТОВОГО СНЕГА!!!! *допивает кофе обжигаясь* мррррр!

@музыка: в голове поют птички

@настроение: утро наз, Maxim проснулся

@темы: Maxim палится, частная жизнь

---

Свершилось....!!!! Эээээ?

Макс невъебенно крут! Он позвонил научнику!!!!!! Это нада отметить, ага!
Встреча назначена на 21 марта 18 часов. Это круто... НО! Ахтунг! Это суббота!!

Вопрос: А чем же все закочится-то, а?

1. Maxim нажрется и забудет про это судьбоносное событие.		3	(11.11%)
2. Maxim тупо забьет (в который раз).		1	(3.7%)
3. Maxim нажрется, но не забудет, и приползет на бровях.		10	(37.04%)
4. Maxim будет лишь слегка под шофе и опоздает всего на полчаса...		8	(29.63%)
5. Maxim проспит.		1	(3.7%)
6. С утра воскресенья: "а хто такой научник?"		0	(0%)
7. Утро воскресенья: "а захуя мне ваще этот диплом?! Я - ба-ко-лавр...ик!"		0	(0%)
8. Maxim будет плакать от расскаяния и еще месяц готовиться звонить...		4	(14.81%)
Всего:		27

@музыка: Мерещится то ли большая, то ли малая медведица...

@настроение: истерика

@темы: Maxim палится, голосовалки

---

драббл от Kaya на песню Сплин "Романс"

Сплин "Романс" для Maxim in love
#2.
Курить.
Кухня. И выцветше-чернильный рассвет за окном. Раз за разом. Константа.
Тонкие, как паутина карандашные линии – поперек типографской разлиновки листа. Робкие. Попытка переписать совершенное. Не умею. Слова – сухие листья. Царапать горло, желая – высвободить. Ломать грифель. Молчать.
Ты там. И для тебя – эта, уже завершенная у меня ночь – только началась.
«Привет…» Зачеркнуть. Снова. Десятки «привет», помноженных на время, которое - тоже – больше не наше.
Курить. Лаки Страйк. Издевка.
«Они жили в маленькой квартире возле железнодорожного моста, и по утрам их будил грохот проносящихся мимо составов»
Тусклый перламутровый свет размывает чернила сумрака. Самое хрупкое из всего совершенного – слова.
Алый ободок на кончике сигареты как кольцо – в кожу и заклеймить. Но вместо этого чертит в воздухе эфемерное «Привет»
Я потрачу десятки часов и стопку бумаги и напишу роман о том, как они жили в квартире у железнодорожного моста и были счастливы… Но у меня не хватит смелости вычертить стертым под основанием грифелем это беспомощное, поломанное «привет».
Я бы села в самолет и сквозь время – назад, в несовершенное… В гулкую холодную квартиру с полупустой кухней и покрытыми слоем пыли окнами – в постель, к тебе, сонной, усталой, теплой, сладко пахнущей после душа – прижаться – просто, губами к плечу – и уснуть. Чтобы утром – нашим общим утром проснуться от оглушительного грохота составов, подскакивающих на мосту.
Но я кладу голову на согнутый локоть и закрываю глаза. Стряхиваю пепел в банку из-под кофе. Вслушиваюсь в шум телевизора за стеной. И, не глядя, перечеркиваю в календаре еще один день.

@музыка: Сплин "Романс"

@настроение: лиричное

@темы: Библиотека моего притона, ориджи других авторов, подарки мне-мне-мне

---

Приветствую, господа!

Student Muraki, всегда рад тебе, дружественная нация!
Алекс Хаккай, добро пожаловать! Люксембург - руллес)
Tsuru, привет-привет

@темы: приветствие новых пч

---

Без слов, 2 драббла, авторы: Kaya, Maxim

от Kaya: Киса, это тебе) Написано быстро-быстро, да еще и изначально от руки. Одно это - подвиг.
По мотивам нашего вчерашнего разговора. Ты поймешь, о чем я)

Оридж - драббл.
Причины и следствия

Я никогда не назову это ревностью.
Скорее… Тянущая боль. Слева. Где-то между вторым и третьим ребром. Если считать снизу.
Да… Точно! Такая бывает, когда бежишь со всех ног. Или… что-то вроде этого. Я не уверен, потому что не помню, когда бежал так в последний раз. Возможно, летом в Каннах, когда мне было десять.
Видишь, сколько времени прошло? Целая жизнь.
Но… почему так? Ведь за тобой я не бегу. Скорее, напротив.
Не то чтобы избегаю. Сохраняю дистанцию, что ли?
Примерно… Ну примерно, как стена или дверь. Это мне представляется достаточным.
Как та стена… Знаешь… За которой он тебя трахал. Вот. Сказал и задохнулся. А что такого, вроде? Я и похлеще словечки знаю.
Так вот. Он тебя трахал. Ты кричал. А я стоял – по другую сторону. Внутри все горело. И я вжимался лбом в холодную стену. И вот тогда это самое… между вторым и третьим…
Мне бы уйти, да?
Я и ушел.
Когда все закончилось. Чтобы тебя не видеть. Довольного. Вытраханного.
Я не назову это ревностью.
Потому что… Знаешь… То немногое, в чем я уверен – все имеет свои причины и следствия. Это закон.
Не смейся. Конечно, я не знаю и половины из того, что знаешь ты. Но ты обещал научить…
И я мог бы спросить у тебя о природе этой боли – словно стекло колотое в легкие насыпали. Но… Согласно этому дурацкому закону, признав существование боли, мне придется искать ее причину и следствие. А я боюсь, что…

Это тебе, малыш. Мой ответ.
Без причин.
Я никогда не назову это любовью.
Нет. И никогда не смогу ответить тебе на вопрос: "почему?" - если решишь мне его задать. Ты случился вне планов и прогнозов. Нужный и опасный, будто контрольный выстрел в голову. От тебя стало больно, почти как много лет назад. Отголоски той боли в твоем взгляде. Жар, стук крови в висках, а под пальцами тонкие неровные рубцы шрамов на твоих запястьях. За что ты так с собой, малыш? Хочется поцеловать каждый.
Такое забытое, почти незнакомое...
Нежность? К тебе. А кто ты мне?
Ты просто мальчик. Мой случайный попутчик, которых у меня было много.
"Я хочу умереть".
Глупый. Прижать, не пустить, сжать до боли. Уберечь.
"Я хочу уйти".
Удержать, вопреки всякой логике. А что потом? Что я смогу тебе дать? Как может научить жить тот, кто сам не умеет...
Мое сердце так бьется под твоими пальцами. Живой. Как никогда и ни с кем до тебя.
Ты смотришь мне в глаза. Последняя отчаянная попытка:
"У меня есть другой".
Внутри все сжимается. Это был запрещенный прием, малыш. Как бритвой по горлу.
Снова больно. И снова живой. Из-за тебя. Ревность?
Нет. Хотя я не смогу видеть вас вместе.
Просто живи.

запись создана: 12.03.2009 в 18:49

@темы: Библиотека моего притона, ориджи других авторов, подарок кому-то замечательному, ориджи от Maxim, подарки мне-мне-мне

---

Багровое облако Т__Т

 RavenKira пишет:
Полет фантазии Страйп ( Whatever young) )))
кароче, сюжет: каждый год, в апреле-мае на Хог надвигается циклоном красное облако.. оно вообще состоит из маленьких эритроцитов грешников.. и вот налетает оно на Хог и все начинают друг друга ебашить вилками и ножами... там как раз остаановилось на том, что гаре хотел уебашить драку и уже точил под это дело метлу, чтоб с особым цинизмом насадить на нее драку, потом оттрахать его и убить. А косточки Букле скормить

няяяяя!!!!

Maxim in love *флегматично* : кажется, я начинаю читать гарридраки...

@музыка: какая-нить ипанутая тема из фильмов про ГП

@настроение: ох, епт!

@темы: приколы

---

Добро пожаловать!

Darian Kern Rannasy, рад приветствовать! С чем пожаловал?

@темы: приветствие новых пч

---

Я тупо кончил... Вот мой новый кандидат в эпиграфы:

 Ежик-сан пишет:
Бесстыжесть твоя безгранична воистину. Наглость твоя в небе дырку прожжет. Вредность мир доведет до инфаркта.
Небеса разверзаются, глядя на все извращения гадкие, тобою, скотиной, на дайрях творимые. Но небеса, разглядев эти мерзости - богопротивные замечу я с ужасом - тут же в смущении и затворяются. Когда нам настанет армагеддец, будем мы знать "кто виноват"


Обожаю Ежика!

@темы: Maxim палится, подарки мне-мне-мне

---

Tsunami K.Deyama, добро пожаловать!

Рад приветствовать, располагайся

@темы: приветствие новых пч

---

А я лгунишка...о-ла-ла!

Помнится, Maxim клялся при свидетелях, что не будет пить до воскресенья...
Так вот, господа, это был очередной наглый пиздеШ!

@музыка: видели ночь, гуляли всю ночь до утра!

@настроение: о-ла-ла, baby...

@темы: Maxim палится, упейся уже, чудовище!, частная жизнь

---

Добро пожаловать!

tightrope walker, рад приветствовать, сладкий! да-а, я решил обойтись без дискриминации
Рики-тики, добро пожаловать! Поскольку человек я любопытный любознательный: что привело?
Rouxy, рад видеть!
Мегара, рад-рад, если я хоть что-то понимаю в мировой геральдике, то мы какие-то там родственники по Рыжу. Если таки путаю - усе равно очень счастлив видеть!
Картинку дарю всем общую, зато красивую, ибо убьюсь искать каждому отдельную:

@темы: приветствие новых пч

---

М...да...

Ведь просыпаться по утрам,
Наверно, это мудро...
Известно всем, тарам-парам,
На то оно и утро?

@музыка: Rammstein

@настроение: и зах было столько спать?

@темы: Maxim палится, доброе утро, планета!, частная жизнь

---

список дел... как я дошел до жизни такой?

Творческое:
1) прода ПК (съедят ведь... ) А вот и не съели! Мы у финалу уже, господа! *танцует*
2) "Короче. Заказ мой прост. Любовь втроем. именно любовь. Три ноты в темноте читал"?
2.1. Перечитать "Ноты в темноте"
2.2. Начать писать фик - кодовое название "дикая нежность". Его уже пора, типа, начать и закончить.
3) "Зая,ты лучший! *IN_LOVE* я хочу садомазо с блондином".
3.1. Погладить себя по куполу. Стукнуть себя по куполу!
3.2. Написать садомазо с блондином. И с красноволосым.
4) Maxim, не будь сцукой, поздравь нормально девчонок с 8 марта (пиздец) Я не сцуко, йе-е-е-е-е-ес! Макс, ты дид ит, детка.
Прочее:
5) 23 февраля. Maкс, у тебя есть парень. Он - мужиг. Не забывай об этом. Хе...даст он забыть, как же. Все путем.
6) Maxim, жалкая ты скотина, позвони 24 февраля научнику!!!! Ты месяц собираешься!!!! Нах пошлют ведь!!! Мяяяфф...нихачу НАДА!!!! Мы все пытаемся поговорить. Позвонить завтра вечером. Завтра - это 12 марта 2009 года, Макс, если что
7) Пиздец подкрадется незаметно. Я знаю. Надо, когда я нихуя не сделаю, быть готовым.
7.1. Запастись мылом и веревкой
7.2 Заставить своего парня купить билеты на отдых ДО защиты диплома! (ты секси, детка, Maxim, ты справишься аааааа!!!! )
7.3. Если пункт "7.2" сорвется - вбить крюк в ванной.
7.4. Если пункт "7.3" вступил в силу... Завести себе нового парня

запись создана: 16.02.2009 в 23:29

@музыка: жесткий эмовский рок

@настроение: боевое

@темы: мое расписание на бесконечность

---

Добро пожаловать, act_naturally!

Автор днева человек любопытный, поэтому: пересекались ли где-то раньше, каким ветром занесло? И конечно, чувствуй себя как дома.
Картинка намекает на общую тематику днева:

@темы: приветствие новых пч

---

Добро пожаловать, SgonnecornumHungaria!

@темы: приветствие новых пч

---

К вопросу противостояния полов :)

Потырено у  Ravenkira
Битва стихов Шикарно))) Клиника)))

Игорь Иртеньев.

Женщины носят чулки и колготки,
И равнодушны к вопросам культуры,
Двадцать процентов из них - идиотки,
Тридцать процентов - набитые дуры.
Сорок процентов из них - психопатки,
В сумме нам это дает девяносто.
Десять процентов имеем в остaтке,
Да и из этих-то выбрать не просто.

Читайте ответ дам *ржет*:
Тамара Панферова. Oтвет Иртеньеву

Носят мужчины усы и бородки,
И обсуждают проблемы любые.
Двадцать процентов из них - голубые.
Сорок процентов - любители водки.
Тридцать процентов из них - импотенты,
У десяти - с головой не в порядке.
В сумме нам это дает сто процентов,
И ничего не имеем в остатке.

Эрнст. Ответ Иртеньеву и Панферовой

Сорок процентов из тех, что в колготках
Неравнодушны к любителям водки.
Любят порой голубых психопатки,
Правда у них с головой не в порядке.
Дуры всегда импотентов жалели
А идиоток придурки хотели.
В сумме, конечно же, нас - сто процентов:
Дур, идиоток, козлов, импотентов

Виктор Бичев -ответ всем троим:

Сорок процентов из женщин артистки
С ними иметь надо крепкие нервы
Десять процентов из них феминистки
А половина -обычные стервы
Что ж предпринять мужикам при бородках
Если проценты тут вышли такие?
Что-то из двух: иль довериться водке,
Или всем скопом пойти в голубые.

@темы: приколы, немного поэзии в жизнь

---

"Первая весна", оридж, мини, PG-13

Название: Первая весна
Автор: Maxim
Вычитка: стремительная авторская (простите).
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Саммари: Весна, сумбур… навеяно школьным альбомом.
От автора: Прекрасному населению форума Domiana, а теперь и сего diary, посвящается. Счастья, любви, море весеннего настроения.

С тобой проводит ночи тридцать первая весна,
И без сомнения ревнует ко всему,
И без сомнения ревнует ко всему,
Бьет стекла.
«Ночные снайперы»

Весна... То самое время. Именно сейчас хочется вспомнить, как было тогда, в первый раз. В тот маленький праздник, когда она пришла для меня. Не томлением по чему-то несуществующему, не по вздохам при взгляде в зеркало, а по-настоящему, в первой, пусть и не последней, но, несомненно, самой искренней в жизни… Любви?
В шестнадцать лет мы еще дети, ведь так? Можно ли любить осознанно, всерьез? Пожалуй, нет. Зато, какой полет. Для меня – это самое искреннее, что было в жизни.
Его звали Сашка. До сих пор я глупо улыбаюсь, когда слышу это имя. Местный дворовый хулиган. Драные джинсы, первый постсоветский рэп в наушниках. Децл, естественно. Он от него просто тащился. И был невероятно крут в своих длинных мешковатых футболках с иностранными матерными ругательствами на спине. Ходячий вызов системе в действии.
Что мог предложить я? Куча комплексов, подростковые прыщи, но в бонус – то новое, неизведанное, о чем только шепотом и в закрытых клубах.
- Эй, Сань, этот очкарик опять за нами плетется! – Смех. Ты оборачиваешься неторопливо, выдуваешь огромный пузырь из жвачки… Turbo? Сейчас ее уже не выпускают. А тогда на переменках мы резались во вкладыши, и ты с налету брал все чужие коллекции картинок с недоступными иностранными машинками. Ты очень крут, поэтому выдерживаешь паузу, потом замечаешь, наконец, меня.
- Эй! – знаю, мое имя помнить ниже твоего достоинства. - Подойди сюда.
И я послушно подхожу, не глядя в твои глаза. Мне нестрашно. Я знаю, что в душе ты добрый, и издеваться не будешь. Но это наш с тобой секрет. Им, твоим друзьям, знать его не за чем.
- Чего тебе? – Пинаю ботинком гальку под ногами. Весь такой независимый, смешно вспомнить.
Ты злишься.
- Сильно смелый, да? – Хватаешь меня за шкирятник. – А раз смелый, значит, ничего не боишься и купишь нам пива.
Упираюсь. Так мы не договаривались:
- Не пойду.
- А в глаз? – Тяжко вздыхаю. У меня мама учительница. И как потом синяк объяснять? Беру деньги и иду.
Тетка- ларечница окатывает меня мировым презрением:
- Тебе чего, мальчик, чупа-чупс?
- Нет, – испуганно сглатываю. – Мне пива. Для брата. – Она понимающе хмыкает, зыркает по сторонам и продает.
Потом мы пьем его все вместе, болтая ногами, свесившись с детских лазок. Взрослые, серьезные пацаны.
Я смотрю на тебя влюблено, пока ты не видишь… Эх, был бы я девчонкой… Наплевал бы и на очки, и на то, что «не очень». Какие это, к черту, преграды по сравнению с моей?!.
Две банки по ноль пять. В шестнадцать лет на четверых их можно пить час, проверено. И заедать чипсами из маленького пакетика.
Пьяный, весной и алкоголем, я плетусь шататься, чтоб мамка не унюхала запах пива.
Через два дома, знаю, ты меня догонишь. Стукнешь ранцем по спине.
- Испугался, малявка? – берешь меня в захват, которому тебя старший брат научил. Я тихо хриплю, изображая крайнюю степень удушения и беспрекословную готовность на все мучения. Отпускаешь.
- Пойдем в киношку? У меня денег есть. – Еще бы, ты ведь богатый. У твоей мамки целая секция со свитерами из Китая. Я тихо завидую и восхищаюсь свободой, которую дают лишние рубли в кармане. Есть и на пиво, и на кино. А у меня, лоха, только фора по биологии.
- Не хочу, – начинаю ломаться, как девчонка, опустив глаза к долу.
- А чего хочишь? – Спрашиваешь насмешливо, шмыгая сопливым с зимы носом.
Смотрю искоса.
- Целоваться. – Каково, а? Я бы в жизни не решился, но весна и пиво бурлят в крови. Мне море по колено. Даже если моя любовь аж с седьмого класса разобьет мне нос.
Пристально смотришь, деловито поправляя бандану с черепами:
- Педик, что ли? – Я судорожно киваю в ответ.
- Выдашь? – Пытаюсь изобразить презрение и независимость, но все усилия пропадают даром, ибо посмотреть на тебя в упор я не в силах.
Ты окидываешь меня пристальным взглядом, от светлой макушки до кончиков кроссовок. Я послушно краснею. После осмотра, ты выносишь вердикт:
- Идем! – и тянешь меня за руку. По идее, мне надо бы упереться и позвать на помощь, но я послушно позволяю себя затащить в темную парадную. За нами захлопывается дверь, отсекая солнце и уличный шум. Внутри сумрак, пахнет борщом и котами.
Лампочка, естественно, выкручена. Когда глаза привыкают к темноте, и первая паника проходит, понимаю, что стою, прижавшись к грязной стенке, а ноги запутались в каком-то идиотском зеленом коврике. В двух шагах от меня белеет Сашкина бандана. От осознания того, насколько глупо я сейчас выгляжу, хочется две вещи, нет, даже три: зареветь, убежать и куда-нибудь провалиться.
Ты делаешь шаг навстречу, под ботинками хрустит стекло. Мне страшно, сердце колотится в горле, понимаю, что сейчас произойдет что-то… Кладешь руки мне на плечи, чуть сжимаешь, я вздрагиваю и, наконец, вижу твои глаза – темные, блестящие в темноте, лихорадочные и чуть растерянные. Внутри становится тепло, я уже понимаю, что меня сюда точно привели не для того, чтобы бить. Дышать становится тяжело. Ты здесь, со мной, а все остальное так далеко и неправда. Тени играют на твоем лице, это сочетание: темные глаза, белая бандана – я замираю с открытым ртом от того, насколько ты прекрасен. И вот оно… Вернее он, мой первый в жизни поцелуй. Неумело тычешься в мои губы, я, опомнившись, резко подаюсь навстречу. В результате мы сталкиваемся носами, так глупо. Вырываюсь, пытаясь убежать, красный, как рак. Ты меня ловишь. Это как игра, но по щекам у меня текут вполне настоящие слезы. Ты вбираешь их губами, я трясусь, мечтая уйти из этого места, домой, к маме. Я не хочу. И в то же время прижимаюсь плотнее. Наш второй поцелуй вышел намного более удачным. Со мной навсегда останется его вкус, сладко-соленый, нереальный – сочетание пива, детской жвачки и твоего собственного, который не спутать.
Мы с тобой долго тренировались, пока не стало получаться на твердую четверку, но останавливаться на достигнутом не собирались. Бывает же, что внутри вдруг резко просыпается тяга к новым познаниям? Только вот посещает она нас не на уроках в школе…
Так пошел отсчет моей первой весны. В школе я стал твоим другом, теперь уже открытым, а не тайным. Мы везде ходили вместе. Дурачились на переменках. Ты обожал со мной бороться, вжимая пыхтящего и краснеющего в стену, или набрасываться сзади, беря в захват. Я злился, возбуждался, но терпел.
Это было похоже на сон. Весь день вместе, с тобой, неразлучные друзья у всех на виду. А потом домой по знакомому маршруту. И поцелуи в полумраке парадной.
Я приоткрываю губы, пропуская внутрь твой язык, пальцами вожу по белой материи, мечтая сорвать бандану и запустить их в твои волосы. Помню, что они русые и очень мягкие. Но не решаюсь это сделать. Мы сплетаемся так, что, кажется, не расцепить. Всего мало. Твои руки забираются мне под футболку… Когда ты сделал так в первый раз, я оттолкнул тебя и убежал. Во второй – просто стукнул по руке. В третий – я полез в ответ под твою, и в результате нас колотило от перевозбуждения. В пятнадцать лет кожа такая гладкая, как шелк. Хочется гладить и гладить. И вдыхать огуречный запах одеколона вперемешку с твоим, знакомым, почти детским.
Мы ходили вместе в кино, садились в последний ряд и смело держались за руки, как взрослые. Помню свою радость, когда я получил из твоих рук первой купленное для меня мороженое – маленький символ того, что мы пара. Я ел его полчаса, вдруг испугавшись того, что делаю это неуклюже, а ты очень внимательно смотрел, будто назло. Как потом оказалось, тебе просто хотелось целоваться.
Весна набирала обороты. Мы пропадали вместе до ночи, просто шлялись по дворам и улицам. Больше ничего было не надо, ибо каждый жест был наполнен смыслом, потенциальным источником для радости. Просто хотелось быть рядом, не задумываясь, как и зачем. Просто вместе.
Мы учились друг у друга. Ты стал внимательней к мелочам, серьезней, начал получать более приличные оценки в школе. А я научился смотреть на тебя так, что уже ты краснел, отводя взгляд. Это была моя первая маленькая победа, еще пока радость, а не досужая привычка.
Но самое главное, ты первый человек после мамы, который сказал мне, что я красивый, и, глядя в твои глаза, я верил, что лучше меня и быть не может. Вернее даже не так: лучше меня просто ненужно. Я был счастлив, и очень сильно изменился за те месяцы. Это замечали все.
Но, увы, весна не вечна, хотя и тянулась для меня дольше, чем вся предыдущая жизнь. Летом ты уехал с мамой в Сочи, я в деревню к бабушке. Без тебя не было плохо, потому что мы договорились здорово провести лето, чтоб потом рассказывать друг другу. И я проводил его со вкусом: мы бегали с мальчишками на реку, дразнили цепную собаку, а однажды забрались в лодку соседа и чуть не уплыли на ней. Умолчу только, как нас пороли за это крапивой.
И вот, мы снова вместе. Осень оказалась несильно хуже весны. Ты вымахал на две головы, был весь красивый и загорелый, я тоже подрос. Правда, мою радость омрачили рассказы о лете. На юге у тебя была девушка, и вы целовались. От обиды я не разговаривал с тобой неделю, хоть ты и клялся, что никто, кроме меня, тебе не нужен, и с ней ты это понял. Я простил, но обида в душе так и осталась.
Очень хорошо помню наш последний раз. Встреча в парке на осенних каникулах. Две бутылки пива, скамейка и безумная решимость в твоем взгляде.
- Когда я вырасту, то вернусь к тебе сразу же, первой электричкой. – В твоем голосе слышится непоколебимая вера в то, что так оно и будет. В свой первый разрыв ты не врешь, сглатывая непроизнесенной настоящую причину, тебе действительно жаль и хочется остаться. Ты не обманываешь себя, говоря, что любишь, просто слишком мало опыта, чтоб ставить чувства под сомнения. Да и говорить неправду плохо, мы оба это еще не забыли.
Я верю тебе, но реву навзрыд. За что мне это? Почему тебя увозят? Разве не понимают эти взрослые… Да где уж им понять!
Ты обнимаешь меня, успокаивая, такой весь взрослый и рассудительный. Только через годы я пойму, чего тебе это стоило. Истерика дома, что никуда не поедешь. Уход почти на целый день. Моя мама-учительница все потом расскажет. Но ради меня ты не сорвешься, и уже за это я люблю тебя, как никого после. Первый, он всегда самый лучший.

Улыбаюсь, захлопывая школьный альбом. Даже на общей фотографии тебя не смогли заставить снять бандану. А для меня ты снимал по первой просьбе.
Я знаю, как сложилась дальше твоя жизнь: колледж, армия, потом свой бизнес. Говорят, ты успешен, и у тебя машина иностранной марки.
А я больше не ношу очки. И ничего не боюсь и не стесняюсь. Этим я обязан тебе. Ты мне веришь? Зря. С годами я очень хорошо научился лгать, Саш. Своим лицом, своим телом, даже глазами. Даже их искусственный голубой цвет – ложь. Ты же помнишь их зелеными.
На встречах выпускников всегда так шумно, весело. Люди, которые спокойно обходились друг без друга пять, а то и как мы, десять лет, изображают безумную радость встречи. Хотя…может, я просто циник, и каждый, как я сейчас, справляет свидание со своей первой весной? Маленькое, но очень сладкое возвращение в прошлое.
На другом конце стола оживление, так встречают кого-то важного или давно не приходившего. Смотрю без особого интереса и вижу тебя. Замираю в неверии. Деловой костюм, короткий ежик волос – ничего от того бедового мальчишки. Ты смотришь на меня. Твои глаза.
Я сбегаю из-за стола, никому ничего не сказав, проношусь мимо, задевая тебя локтем. На крыльце останавливаюсь, вдыхая заряженный весенний воздух. Как ты смог сохранить в себе это? Тебя ведь тоже корежило жизнью. И почему так изменился я? Моя вина? Зажигалка прыгает в пальцах, я и с пятой попытки не зажигаю сигарету.
- Позволите? – твой новый голос. Мужской, низкий, но я узнаю сразу. Молча принимаю помощь, не глядя в глаза. Сердце колотится где-то в горле. Я за эти годы научился лгать. Интересно, а ты по-прежнему выполняешь все свои обещания?

@музыка: "31 весна" , группа "Ночные снайперы"

@настроение: весенне-полевое)

@темы: Библиотека моего притона, подарок кому-то замечательному, ориджи от Maxim

---

"Лучшие друзья", оридж,миди, R

Написано к новогоднему фесту на сайте Домиана. Огромное спасибо всем, кто голосовал! Мне подарили картинко, да:

Фэндом: ориджинал
Название: Лучшие друзья
Автор: Maxim
Бэта: Ирис
Пейринг: два друга-натурала
Жанр: юмор, слеш
Рейтинг: R
Саммари: лучшие друзья, всегда вместе, новые знакомые приняли их за любовников.Сначала ребята в шоке, а потом присмотрелись к друг другу. Желательно в российских реалиях.

В Новый Год многие люди мечтают изменить свою жизнь, начать что-то с чистого листа. Я никогда не понимал их. Что особенного в этом празднике? Лично я не находил в нем никакой магии и с радостью встречал его на любимой работе. Впрочем, со мной всегда в этот день были мои близкие люди: Лика и Женька – переводчики нашей фирмы, моя невеста и мой лучший друг. И я жил полноценной жизнью: почти все время уделял призванию, окунаясь в любимый мир рекламы с головой, но при желании всегда имел под рукой отдушину.
Мне казалось, что я очень люблю их обоих, Лику и Женьку, хотя никогда не задумывался над этим.
Жизнь текла в своем привычном русле, я создавал рекламные проекты один успешнее другого, и мало обращал внимания на ход времени, между делом раз в году выпивая ноль часов бокал шампанского, да и то под давлением Женьки, ибо не употребляю алкоголь принципиально.

Мы с Женькой дружим еще со школы. В младших классах я защищал его от хулиганов, а потом он пошел в секцию дзюдо и к старшим классам ситуация кардинально изменилась, теперь уже Женька спасал меня от гнева парней, которых бросали ради меня мои часто сменяющиеся подружки.
Мы были настоящей бандой: вместе прогуливали уроки, вместе выкурили на двоих первую сигарету (для меня она так и осталась единственной, а Женька курит до сих пор), вместе купили алкогольную бурду в жестяной банке, горячо убеждая абсолютно равнодушную к букве закона продавщицу, что нам есть восемнадцать. Друг для друга мы были героями. Возможно, для Женьки я до сих пор являюсь таковым, не знаю, но мое отношение к нему изменилось.
После школы каждый выбрал свой путь: я пошел осваивать влекущий меня чуть ли не с детства мир рекламы, свято веруя в свой успех. Выбор Женьки меня огорошил. Ни с кем не посоветовавшись, он подал документы на филологический, причем, выбрал какие-то редкие языки. Зачем это было нужно почти профессиональному спортсмену, я до сих пор не понимаю и считаю это глупостью, хотя, благодаря этому, возможно, мы до сих пор не потеряли друг друга. После окончания ВУЗа я сразу же устроился стажером в ту фирму, где сейчас возглавляю целое направление. Женька же промышлял письменными переводами с японского, перебиваясь временными заработками, закончил зачем-то дизайнерские курсы, потом еще какие-то. А потом мне позвонила его мама и, тайком от Женьки, слезно попросила взять его на работу. Я не смог отказать, ибо и сам очень за него переживал. Моими основными клиентами были как раз японцы, но загвоздка состояла в том, что в тот момент у меня уже была Лика, которая замечательно справлялась со своими обязанностями.
Мне пришлось потратить много времени на уговоры взять помощника, который будет заниматься только письменными переводами, в то время как она будет заниматься делегациями и телефонными переговорами. Думаю, окончательно мы пришли к консенсусу, когда пили кофе после ресторана у Лики дома, ибо наутро вопрос с работой для Женьки был положительно разрешен. И я убил сразу двух зайцев – вернул лучшего друга и завел постоянную девушку, с которой у нас хронически совпадал рабочий график. Но, даже если отбросить такие меркантильные соображения, Лика была хороша во всех отношениях и,самое главное, умна.
А Женька… когда он пришел ко мне работать, словно и не было того периода охлаждения, с ним я снова чувствовал беззаботным школьником, без проблем и обязательств, но с твердым ощущением себя вершиной мира, просто потому что рядом есть человек, который верит в мою исключительность. С его приходом мои дела еще больше пошли в гору, я получал повышение за повышением, не отдавая себе отчета, почему я летаю, как на крыльях.
Где-то в редкие минуты отдыха между покорением вершин я сделал предложение Лике, она с радостью его приняла, что абсолютно меня не удивило, я самонадеянно мнил себя мечтой любой девушки. Успешный, стильный, все секретарши офиса были в меня влюблены, наперебой расхваливая то, как я умею носить деловые костюмы. Пару раз меня даже сравнили с Аленом Делоном, что дало повод Женьке ехидно надо мной поржать. «Тебя назвали мечтой гомосексуалиста, Саш», - глумился этот мерзавец, после чего я ехидно заметил, что Женька вполне может сойти за «мечту натурала», когда отворачивается к компьютеру: мешковатый свитер, светлый хвостик волос – вполне можно принять за не очень опрятную леди. Естественно, он полез в драку, отстаивая свое право на сильный пол, за этим занятием нас, хохочущих, и застала Лика.
- Саш, нам надо поговорить, - стоит отметить, что моя будущая «половина» уже вторую неделю была не в духе, но я не беспокоился, списывая все на трудности, возникшие с крупным, но очень упрямым клиентом.
Я находил эту историю даже забавной: некий Имамура-сан вложился в проект фешенебельного отеля с дорогими номерами. То, что японец захотел вложиться в русский гостиничный бизнес – это уже странность. Но вот желание назвать супер-современый комплекс «Дружба» - уже маразм. Но как объяснить упертому иностранцу что страшнее «Дружбы» может быть только «Пионер» или «Красные зори», не потеряв при этом клиента? Да, это проблема, и над ней придется работать не когда-нибудь, а под самый Новый Год, когда заказчик приедет принимать первый готовый комплекс, а заодно выбирать рекламщиков.
В отличие от Лики я во всем этом видел только позитив: взял нам один номер с большой королевской кроватью и джакузи, собираясь хорошо провести время, даже если проект уйдет более покладистым конкурентам. Впрочем, неудача вполне могла отсрочить мое повышение, о чем я благоразумно старался не думать.
Удивившиеся в начале организаторы встречи порадовались, когда узнали, что со мной едет невеста. Имамура-сан оказывается любит неформальную обстановку, и влюбленные пары вызывают у него приступ стариковского умиления. Я плохо себе представлял умиляющегося японца – за все время, что с ними работал, не видел такого ни разу, но это, похоже, необычный экземпляр. Порадовавшись везению, я уже продумал план действий…
- Саш, ты меня слушаешь? – Голос Лики вывел меня из задумчивости.
Мы расположились в моем кабинете и, как всегда в это время, мирно пили кофе. Изнывающего от любопытства Женю мы сегодня к нам в компанию не взяли.
- Да, милая, - я состроил крайне заинтересованное лицо. Лика тут же виновато отвела взгляд, ее пальцы нервно теребили цепочку браслета на руке. Мне стало неспокойно…
- Я увольняюсь, Саш, с завтрашнего дня. В счет отпуска, которого у меня четыре года не было, пойдет отработка. Я все обдумала, на новом проекте меня заменит Женька, ему нужно дать шанс…
- Лик, подожди, - я с большим трудом вставил слово. – Что за шутки такие? Это розыгрыш, да?! – Я ни на секунду не поверил в происходящее. Она ж не просто мой сотрудник, Лика – моя будущая жена. А значит, мы все решим.
- Заявление уже подписано у начальства. Так будет лучше.
- Лучше? Кому?! – Я совсем ничего не понимал.
- Нам всем. Саш… я люблю другого.
Минута ушла у меня на то, чтобы осознать, что она сказала, и что я ничего не чувствую по этому поводу. Вернее, мне было очень жаль потерять важного сотрудника. Все личное сразу отошло на второй план.
- Лик, тебе не обязательно увольняться, мы можем…- начал я, тщательно подбирая каждое слово.
- Это Генрих. И ухожу я к нему… так вышло, - она говорила что-то еще, но я не слушал. Галстук стал тесен, в глазах потемнело. Вот так двумя словами можно довести нормального человека, что его хватит удар. Моя невеста не может уходить к недругу из конкурирующей фирмы.
- Генрих?! Но он же гей! – Вот первое, что я смог произнести после пяти минут Ликиного монолога.
- Никакой он не гей! Он просто творческий человек и любит ярко одеваться! Он интересный и необычный, не то что…
Она испуганно осеклась, но и так было понятно, что она хотела сказать – не то, что ты.
- Саш, прости!
Лика повисла бы у меня на шее, если б я не остановил. В глазах искреннее раскаяние.
-Я веду себя отвратительно, я во всем виновата от и до. А ты очень хороший, замечательный человек. Мама меня убьет. Когда узнает.
- Но уходишь ты к Генриху.
- Саш, пойми, я просто устала быть бесплатным приложением к работе! Так нельзя. У меня тоже есть чувства…
- А у меня, значит, нет? – Я из последних сил сдерживался, чтоб не сорваться на неподобающую мужчине истерику. – Ты ведь уходишь не просто к другому и не просто переходишь на работу к конкурентам. Ты уходишь к человеку, который всеми силами старается оставить меня без работы! Его интересуют именно мои проекты. И ты, конечно же, много ему выболтала наших секретов в постели, да?
Тут я получил звонкую пощечину, и Лика выбежала из моего кабинета с оскорбленным выражением честного лица, звонко простучала шпильками по коридору и навсегда покинула мою жизнь, громко захлопнув дверь в конце.
Минут пятнадцать я отходил от шока. Потом еще час. За этим занятием и застал меня Женя.
- Вот стерва!
Естественно, лучший друг принял мою сторону сразу же и безоговорочно. Потом, помолчав немного, бодро добавил.
- Не переживай, я с тобой поеду в этот дурацкий санаторий «Дружба» и все сделаю в лучшем виде.
Я жалобно застонал, представив себе этот «лучший вид». Если бывают плохие дни, то это будет худший в моей жизни.
- Это не санаторий, Женя, - устало объяснил я. - Это будущий навороченный отель для VIP-персон.
Женька посмотрел на меня с интересом, потом закончил за меня:
- Час от часу не легче…

Я согласился с ним абсолютно, особенно когда, стоя в мраморном холле отеля, размышлял, что у Генриха хватит наглости притащить с собой в качестве переводчицы Лику. У него и так теперь преимущество по всем фронтам, а теперь…
С тоской посмотрел на Женю, восхищенно озирающегося по сторонам.
- Вау! Красотень какая. Мне положительно нравится эта «Дружба».
В отличие от меня, у друга настроение зашкаливало за отметку хорошее. И выглядел он на все сто, что я еще раз отметил с благодарностью. Вопреки опасениям, информацию о том, что он должен быть в деловом костюме, Женька принял стоически. Поскольку в его гардеробе такой крамолы отродясь не водилось, ему пришлось потратить целый день на смену имиджа, да еще имея в спутницах одну из секретарш. Результат превзошел все мои, довольно скромные ожидания: он выглядел отпадно. Светло-серый костюм сидел на нем, как влитой, светлые волосы аккуратно (что вообще фантастика) собраны сзади, рубашка и галстук идеально гармонируют… У него даже выражение лица будто изменилось, стало чуть надменным. Я не заметил, что смотрю на него с былым детским восхищением.
Женька изучал обстановку, я Женьку, и мы совершенно не заметили подошедшего к нам администратора.
- Вы и есть господин Серебряков, а это ваша…ваш… - глаза у женщины почему-то сделались похожими на плошки, когда она увидела Женьку. Нет, конечно, не поэтому. Он и вправду хорош сегодня, но чтоб произвести такое впечатление… Я испытал чувство гордости за друга.
- Это мой переводчик.
- Понятно-понятно, - дама быстро покивала головой. – Извиняюсь, просто получилось немножко неожиданно…но так даже лучше. Забыла представиться, я Анна. Господин Имамура немного задерживается, приедет завтра утром. Вот ключ от номера, вас проводят. Обращайтесь ко мне, если что-то понадобится.
Женька наградил меня многозначительным взглядом, улыбаясь, как кот на сметану. Похоже, воображение уже рисовало ему джакузи, девочек и шампанское. Как бы ему помягче намекнуть, что мы работать сюда приехали?
Администраторша умиленно наблюдала за нашими гляделками, явно ничего не понимая… Когда мы уже отошли от стойки, до меня донесся вздох и восхищенное:
- Ах, какая красивая пара!
Я замер в возмущении, но Женька меня утянул в лифт, где буквально сложился пополам от хохота.
- Вот, это ты во всем виноват! Сам хорош, и меня одел как педи…
- Я хорош?! – Это уже слишком. – У бедной женщины с головой не в порядке просто! Надо ж было додуматься…
Лифт издал плавное «дзинь», доставив нас на нужный этаж. Я продолжил ругаться дальше, Женька ржать. Когда мы дошли до нашего номера, мне уже хотелось придушить друга тем самым галстуком, который он так любезно ради меня надел.
Мы с шумом ввалились в номер. Я сразу же стал размышлять, на какую из тумбочек положить ключ, чтоб не потерять, отметив про себя между делом, что Женька почему-то притих. Когда я осмотрелся по сторонам, мы притихли уже вместе. Комната была хороша, просторна. В центре стояла большая королевская кровать, на которой поверх белого атласного покрывала кто-то выложил сердце из алых лепестков. У стеклянных раздвижных дверей, ведущих на балкон, был накрыт столик на двоих, украшенный двумя фарфоровыми чашечками с водой, в каждой из которых плавало по маленькой зажженной свечке. Будь здесь Лика, она бы завизжала от того, как это все мило. Но Лики не было. До меня медленно начало доходить, что произошло.
- Жень, послушай, случилось недоразумение…
- Не подходи, противный! Я всегда подозревал… Но чтоб так открыто! – Женька снова загоготал.
- Я забыл отменить, сказать, что я не с Ликой.
- Да понял я, расслабься. Я спать хочу, завтра поменяем, - Женька уже освободился от галстука и стягивал пиджак.
- Как завтра?! Если мы проведем тут ночь, все решат что мы – голубые.
- Хоть фиолетовые. Слушай, тебе не детей крестить с этим японцем, пусть подписывает контракт и катится обратно.
Увидев мое расстроенное лицо, этот гад стал мурлыкать какую-то песенку и пританцовывать. Если учесть, что в этот момент он раздевался, все смотрелось как-то двусмысленно.
Зато я улыбнулся. Ладно, чего я, в самом деле? Скажем завтра, что произошла ошибка. Глядя, как чуть-чуть вразвалочку бывший дзюдоист Женька шлепает в ванну, я вспомнил, как фанател в старших классах от его спортивной фигуры. Очень хотел быть таким же. А сейчас не хочу. Я тягаю гантели каждый день и у меня все ничуть не хуже.
Почему-то сразу после этих мыслей вспомнилась Лика, и я впервые за много лет отчаянно закомплексовал, подумав, что Женьку навряд ли когда-то бросали девушки за то, что он правильный и скучный. Он ведь такой непосредственный…
Словно в подтверждение моей правоты Женька вышел из ванны совершенно голым, зато с полотенцем на голове. Перехватив мой удивленный взгляд, он сообщил:
-Это, чтоб вода с волос не стекала. У меня не короткий ежик, как у некоторых.
- Прекрасно. Трусы надень! – рявкнул я, запираясь в ванной.
Он это ведь нарочно все делает? Конечно. Клоун.
Когда я вышел, Женька уже лежал под одеялом. Лепестки частью валялись на полу, но все скидывать он не стал, что я тут же поспешил исправить. И меня жутко бесило, как насмешливо он следил за моими манипуляциями.
- Спокойной ночи, - процедил я сквозь зубы, заползая под одеяло и поворачиваясь к нему демонстративно спиной. Хорошо еще, что кровать гигантская, подумал я, чуть расслабившись и начав дремать.
Но поспать спокойно мне не дали. Мой только начавший зарождаться сон был прерван крепкими объятьями, которые мое сонное сознание оценило как очень уютные. Я почувствовал прикосновение губ к своему уху и услышал страстный шепот:
- Прости меня, сладкий…Будь уже моим!
Думаю, излишне говорить, что я упал с кровати, а мой вопль слышала, наверное, половина гостиницы, будь она заселена.
- Идиот! Кретин!
К концу монолога я уже оседлал Женьку, старательно приладил подушку к его лицу.
Он вяло отбивался и дико ржал.
– Чудовище…
Я понял, что уже сам смеюсь, и постепенно все сегодняшние неприятности отходят на второй план. Какой же он хороший друг. Хоть и редкий придурок. С этими мыслями я и заснул, приняв клятвенные заверения, что больше моей персоны домогаться не будут.
Выспался я отменно, о чем свидетельствовала расползшаяся по лицу улыбка еще до того, как я открыл глаза. Было очень удобно и хорошо. На плече у меня дремала, уютно посапывая, Лика. Я притянул ее поближе, зарывшись носом во вкусно пахнущие шампунем волосы. Значит, все приснилось.
- Саш…
Голос звучит немножко неуверенно и осторожно. Точно не Ликин. Женька. Я крепко зажмурился, досчитал до десяти и, поняв, что наваждение никуда не денется, устало поинтересовался:
- Жень, когда ты уже, наконец, подстрижешься, а?
Женька на это только виновато пожал плечами.
– И что ты делаешь на моей половине кровати?!
- Мы не на твоей половине, - обиженно сообщило мне это чудовище. – Мы строго по центру. Видимо, ночью нам одновременно стало холодно, захотелось ласки и тепла…
- Еще одно слово, и я останусь без переводчика!
Я выполз из кровати, торопясь в душ. Как оказалось, зря торопился.
Мы успели позавтракать вдвоем с Женькой, затем долго гуляли по зимнему лесу.
Выяснилось, что господин Имамура сможет нас принять только к вечеру, и то, если найдется время.
Чем ближе было назначенное время, тем я становился мрачнее. Даже присутствие Женьки и хорошая погода мне не помогали. Я подозревал, что вредный японец назначил нам совместную встречу с Генрихом. И там будет Лика. И я буду выглядеть, как полнейший идиот, эдакий классический образчик.
- Да не парься, Сашка, все будет супер!
Я мрачно посмотрел на резвящегося, как ребенок, Женьку и тут же схлопотал снежком по носу. Естественно, мои мысли сразу же ушли в другое русло.
Где здесь ближайшая канава, чтоб выкинуть туда это впавшее в детство недоразумение?
Как говорится, обед подкрался незаметно. Мы сидели с Женькой в пустом ресторане отеля за единственным сервированным столом, накрытым на шестерых. Мое настроение сразу же упало ниже плинтуса. Нетрудно догадаться, кто еще будет.
И, по закону жанра, в этот момент под ручку в ресторан входят сияющая Лика и гордый Генрих – картина маслом.
- О, здравствуйте! Вы уже ждете? И давно?
Вполне себе вежливое приветствие.
- И вам не болеть, - ответил за меня Женька.
Грубо, конечно, но в этот раз я был не против.
- Хорошо выглядите, Евгений, - сделал комплимент Генрих.
Ну, и кто будет мне говорить после этого, что он не гей? Впрочем, Женька сегодня, действительно, очень хорош. Только меня это почему-то чуть-чуть разозлило. Захотелось дать Генриху по морде и вовсе не за Лику. Кстати, меня она игнорирует. Это плохо, не хватало только скандала на деловых переговорах.
Я ущипнул под столом Женьку, который собрался в ответ изречь что-то вроде «а вам, Генрих, так к лицу женская блузка».
Уверен на все сто, после этого Лика точно вцепилась бы ему в физиономию. Хотя то, что надел ее новый жених только с большим натягом можно принять за рубашку.
В этот момент распахнулись двери ресторана, избавляя нас от затянувшейся неловкой паузы, и вошли двое. Пока они шли к столику, я успел пару раз удивиться. Во-первых, господин Имамура оказался моложе, чем я представлял, с виду он не разменял и сорока лет. Это оказалось для меня хорошей новостью, ибо я ожидал увидеть стареющего маразматика. А во-вторых…. Меня поразила его спутница. Хоть я ничего не понимаю в их канонах красоты, она показалась мне очень красивой. Рост у девушки был европейский, над своим спутником она возвышалась где-то на голову, хотя и не носила каблуков. Одета незнакомка в свободную мужскую рубашку и джинсы, длинные волосы свободно струились, не отягощенные какой-либо прической. Такой женщине не нужны всякие там ухищрения, подумал я, злорадно посмотрев на застывшую Лику. Почему-то она была в шоке, раньше не замечал за ней такой реакции на других женщин, даже на красивых.
Впрочем, я чуть было не прокусил себе язык, когда поравнявшись с нашим столиком, девушка заговорила низким бархатистым голосом, и Женька мне перевел:
- Добрый вечер, я Имамура Таширо. А это мой друг Сайто Амане. Извините, что заставили вас ждать, было слишком много дел.
Думаю, у нас у всех были очень красноречивые лица, потому что Имамура-сан как-то сочувственно нас оглядел и предложил:
- Может, за знакомство?

Вино оказалось обалденно вкусным, как и сам ужин. Постепенно я расслабился, и моя отвисшая челюсть вернулась обратно.
Правда, Генрих сориентировался быстрее и уже вовсю обсуждал с господином Имамура перспективы предстоящей рекламной компании отеля «Дружба», если он воспользуется услугами их фирмы. Лика самозабвенно переводила. Я тем временем собирался с мыслями, а Женька чуть ли не ерзал от нетерпения, ожидая, когда же мы начнем. Но торопиться нельзя. После всего, что произошло, на кону стоит моя репутация. Контракт должен быть наш.
- А вы что мне скажете? – Внимательно выслушав Генриха, обратился ко мне господин Имамура.
- Я хотел бы поговорить о названии проекта. «Дружба» мне видится не самым удачным вариантом.
- Почему? – По лицу японца было не понять, как он отнесся к моему заявлению. Я, осторожно подбирая слова, объяснил, что такое название будет ассоциироваться с гостиницей «советского типа», что затруднит раскрутку. Имамура-сан, казалось, внимательно меня слушал. Приободрившись, я продолжил:
- Если вам будет угодно, я могу озвучить кое-какие идеи, как лучше…
- Не стоит. Поговорим об этом позже.
Имамура-сан отвернулся и о чем-то негромко заговорил со своим спутником.

Это был провал. Или мне только показалось? Я посмотрел на напряженного Женю, перевел взгляд на Генриха и Лику.
Нет, это был не провал. Это был провал провалов.
Дальше ужин шел своим чередом: принесли основные блюда, о делах больше не говорили. Генрих, не стесняясь, демонстрировал свои нежные чувства к Лике, она загадочно улыбалась ему в ответ. Японские гости держались за руки. Мы с Женькой чувствовали себя не в своей тарелке. Это самый странный деловой ужин, какой мне когда-либо доводилось видеть…
- А почему вы с Евгением так холодны? Вы же пара?
Это Имамура-сан у меня что-то спросил, и Женька с каменным лицом отчеканил эту глупую шутку. Я молча воззрился на него, ожидая, когда он закончит валять дурака и даст мне нормальный перевод фразы.
Вместо этого мой друг после небольшого замешательство и с какой-то безумной решимостью во взгляде резко придвинулся и прежде, чем я успел хоть что-то пикнуть ему в ответ, заключил меня в объятия. Я офигел настолько, что не смог даже пошевелиться. Ощущения были очень странными. Прядь Женькиных волос щекотала мне щеку, его запах, прикосновения – все породило во мне очень противоречивые эмоции. Захотелось прижать покрепче, зарыться лицом в волосы, как я это делал с девушками, но при этом мне также хотелось с воплями убежать из ресторана.
В чувства меня привел Женькин шепот:
- Господин Имамура сказал, что мы очень красивая пара. Он в восхищении. Видимо, слухи о нашем «романе» долетели до него в рекордные сроки. И только не говори мне, что ты не желал бы этим воспользоваться, - видя мое замешательство, он продолжил. – На Лику посмотри.
Я послушно перевел взгляд на свою бывшую девушку.
Да, на это стоило посмотреть.
Лика сидела, округлив рот в правильную букву «о», с застывшим взглядом, а довершала картину не донесенная до рта вилка, с которой капал на платье соус. После этого решение было принято мной моментально: я стиснул, чуть ли не до хруста, Женьку в ответном объятии, состроил очаровательную улыбку японцам и сказал:
- Да, мы уже давно вместе и любим друг друга.
Под звон выпавшего из рук Лики столового прибора я ткнул незаметно в бок замешкавшегося от моей прыти Женю.
– Переводи.
Во мне проснулся какой-то юношеский азарт, мысли быстро выстраивались в стройную линию. Я отомщен, одним махом вычеркнув себя из списка самых больших идиотов этого вечера, добавив туда два других имени. Лика и Генрих от такого просто выпали в аут и вернутся к нам нескоро. А потенциальные клиенты явно голубые. Отсюда вывод – у нас остался шанс поквитаться и увести еще заказ у конкурентов. Да ради этого я не знаю на что готов! Даже поцеловать Женьку, наверное, не отказался бы.
После этой мысли я постарался немножко себя успокоить и притормозить, чему не очень способствовало заказанное японскими гостями шампанское, с целью выпить «за дружбу народов». Видимо, хорошо они успели выучить русские традиции.
Я пил, рассказывал анекдоты, лапал уже начавшего чуть-чуть краснеть Женю и чувствовал себя счастливым.
От другой пары за нашим столиком было вообще не слышно ни звука. Я так вошел в раж, изображая пылкого возлюбленного, что даже возбудился. Впрочем, это без труда можно списать на пикантность ситуации и алкоголь.

Когда мы, наконец, собрались прощаться, господин Имамура, который к тому моменту мне казался уже невероятно приятным человеком, предложил назначить еще одну встречу, чтоб обсудить детали.
В номер я ввалился в компании Жени совершенно окрыленным. Когда я плюхнулся на кровать и принялся ржать, он задумчиво у меня осведомился:
- Саша, ты не думаешь, что мы переиграли?
- Переиграли?! Ты лица их видел? – Меня скрутил новый приступ хохота. Отсмеявшись вволю, я продолжил. – И к тому же, Жень, я все просчитал. Это будет классной новогодней шуткой, идеальной для корпоратива. А Лике и Генриху никто не поверит. Даже если начнут ходить слухи, кому это интересно? Многие искренне считают, что все рекламщики - пидоры. Вот и пусть.
- Будем соответствовать, да?
Я только сейчас обратил внимание, что Женька не хохочет за компанию, и вид у него очень серьезный.
- Что? - Я посмотрел на него в изумлении.
- Ты возбужден. Это из-за того, что за столом была Лика?
- Нет. Просто так, – я уже начал на него немного злиться. Он, видимо, забыл, кто все начал.
- «Просто так» бывает только в шестнадцать, - заметил Женька все с той же серьезной миной. Я чуть не взвыл.
- Жень, ты намекаешь, что у меня на тебя стоит? И что? Будут какие-то дельные предложения? Если нет, то я в душ, - и гордо прошествовал мимо пораженного Женьки.
После водных процедур я заснул моментально, вяло подумав напоследок, что завтра надо будет извиниться. Нехорошо как-то получилось.
В итоге, во сне я извинялся перед ним всю ночь. Да так, что потом я офигел, вспоминая. Мне снилось такое… в таких позах… Утром я не смог даже посмотреть на Женьку, не то, что извиниться. Он пытался меня как-то расшевелить, узнать причину, но без толку. Я был совершенно невменяем.
Когда мы вернулись в город, сразу же взял два дня отгула, чтоб разобраться в своих чувствах. По всему выходило, что я гей, и я влюблен. Точнее, я влюблен в Женю, и из этого явствует, что я гей. Увидеть его мне хотелось просто безумно, но я честно отключил телефон, устав скидывать звонки. Хорошо, надо успокоиться и подумать: что мне теперь с этим делать? За два дня ответ меня так и не посетил.
Когда я вышел на работу, то постарался свести контакты с Женькой к минимуму. Попросил мне подыскать нового переводчика для переговоров, хотя все ожидали, что я оставлю на этом месте своего друга, а ему возьму помощника. Женька все воспринял неожиданно спокойно, ни о чем меня не спрашивал, занимался своей работой. Меня даже задело, что его словно совсем не волнует тот факт, что я перестал к нему заходить.
Жизнь снова, кажется, стала искать привычную колею. Последние дни перед Новым Годом прошли очень обыденно: завершение всех проектов, деловые переговоры с представителем Имамуры-сана о контракте, который был у нас уже практически в кармане.
Женька все очень хорошо переводил, держался молодцом, но мне его присутствие доставляло почти физическую боль. Я винил только себя. Как можно столько лет было ничего не замечать? Когда-то, еще до института, я без смущения мог сказать, что Женька для меня самый близкий и любимый человек на свете. И мне было все равно, кто и что об этом подумает. От того, что я стал скрывать свои чувства даже от себя, ничего не изменилось. Нет, все стало намного хуже. Теперь мне даже мало просто его касаться, хотелось большего. Это как рецидив опасной затаившейся на время болезни, но поделать с этим я ничего не мог.
Когда переговоры были закончены, Женя нагнал меня в коридоре, я сразу напрягся, ожидая тяжелого разговора.
- Александр, можно вас на два слова?
Я настолько обалдел от такого обращения, что безропотно позволил затащить себя в пустующий кабинет.
- Жень, я…
- Не перебивай. У меня для тебя новости, просто замечательные. Господам японцам так полюбилась наша «красивая пара», что они приглашают нас встретить Новый Год вместе. И контракт подпишут ночью, так сказать, под бой курантов.
- Ты, конечно же, сказал, что у нас другие планы?
Внутри меня все похолодело.
- Я бы с удовольствием, - в голосе Женьки чувствовалась неприкрытая ирония. – Только тебе не кажется, что они могут обидеться и изменить свои намерения по поводу сотрудничества? Ради чего все это было?

Резонные вопросы, на которые у меня нет ответа…
- Саш, послушай, - продолжил Женька. – Я понимаю, что ты обо мне подумал и что ты больше не хочешь со мной общаться, но это наша работа.
Меня словно током ударило. Вот как он все видит? Все это время он думал, что я избегаю его, потому что заподозрил какой-то интерес к своей персоне? Да я же об этом мечтаю! Тут, как это бывало не раз в работе, на меня снизошло озарение. Это мой шанс. Зачем отказываться от всего раньше времени?
- Ты прав, Жень. Поедем, повеселимся. И забудь обо всем. Мы друзья, - сделав над собой усилие, я дружески похлопал его по спине, стараясь заглушить остальные желания.
Женька недоверчиво на меня посмотрел, я в ответ изо всех сил изобразил честные глаза, за что наградой мне стали его счастливая улыбка и облегчение, отразившееся на лице.
- Друзья? Да тебя убить мало!
Еще час у нас ушел на препирательства и продумывание стратегии поведения в новогоднюю ночь. Женька ничего не знал, но у меня уже был свой план, которым я не собирался с ним делиться. Домой я вернулся совершенно счастливым, стараясь не думать, что будет, когда я получу ответ на свой самый главный вопрос.
Оставшиеся до праздника дни пролетели незаметно. Тридцать первого декабря напряжение достигло апогея. Я нервничал, собираясь, как на первое свидание. В своем роде так оно и было.
Встреча была назначена в элитном клубе, в котором я раньше никогда не был. Прежде чем отправиться туда, я заехал за Женькой, чтоб появиться вместе и не нарушить нашей легенды. Когда он открыл мне дверь, я потерял дар речи. Он выглядел сногсшибательно. Неверно истолковав мой взгляд, Женя заволновался:
- Слишком вызывающе? – Он еще спрашивает… Джинсы в облипку и черный кожаный пиджак шли ему, как ничто и никогда. Выглядел он очень сексуально, хотя даже мысленное признание этого факта все еще повергало меня в шок.
- Нет, не надо. Да и времени уже нету, - я сделал над собой усилие, чтобы не пялиться и принять строгий вид. - Пошли.
Место, в которое нас пригласили, оказалось европейского стиля, никаких восточных изысков, что я отметил сразу и с облегчением.
Наши японские партнеры нашлись в уютном отдельном кабинете. Похоже, они уже начали отмечать, потому что у Имамуры-сана ярко блестели глаза, и он весьма уютно устроился в объятиях своего друга, почти лежа на диванчике. Обстановка явно способствовала исполнению моего плана.
Раскланявшись и сообщив, как счастливы друг друга видеть, мы немножко поговорили об общем проекте, о Японии и русских традициях.
Разговор становился все более оживленным соразмерно с количеством выпитых бокалов. Я все время невольно косился на Женьку. Моя рука, согласно договоренности, лежала на спинке его кресла, поскольку я обещал ему без необходимости не прикасаться.
Мне помог Имамура-сан, предложивший поразмяться, и мы пошли танцевать. Подражая нашим японским друзьям, я положил руки Жене на талию, от чего он весь встрепенулся, но отталкивать не стал.
С каждым движением мы словно становились ближе, по миллиметру сокращая дистанцию. Мы даже не заметили, что японцы уже вернулись к столику и наблюдают за нами.
- Вы с Евгением так трогательно смотрелись, будто это ваш первый танец, - краснея, перевел мне Женька.
Я только мечтательно улыбнулся в ответ, что тут скажешь.
Однако после этого все пошло не очень хорошо.
Женя пил мало, вздрагивал от каждого моего прикосновения. Его нервозность была настолько очевидна, что господин Имамура осведомился, не в ссоре ли мы.
- Нет, чтоб вы, - промурлыкал я, заключая Женю в объятия, чувствуя, как он напряженно замирает в моих руках, словно боясь вздохнуть лишний раз. Откуда такая реакция на простую игру? Или я настолько ему отвратителен? Но не было же такого раньше.
Мысли начали немного путаться.
Время близилось к полуночи, разговоры с общих тем постепенно перетекли на более интимные, мы заговорили о любви.
- Очень непросто встретить подходящего человека. Я столько раз ошибался, - задумчиво изрек Имамура-сан.
- Расскажите, как вы познакомились, - попросил я.
Мне действительно было интересно, ибо японец внушал искреннюю симпатию. Он относился к породе людей ярких, необычных, но деликатных и не вызывающих своим поведением раздражения. В своей жизни я мало таких встречал, хотя, возможно, это издержки моей профессии. Было не совсем понятно, что он нашел в своем спутнике. Молчаливый японец, который только изредка вставлял в разговор отдельные фразы, не произвел на меня особого впечатления.
- О! Об этом красивей рассказывает Сайто–сан, - словно прочитав мои мысли, изрек господин Имамура. Его спутник сдержанно улыбнулся в ответ и приступил к рассказу:
- Новый Год для нас с Имамура-саном особенный праздник. В этот день, ровно шесть лет назад, я вошел в один из своих любимых ресторанов. И увидел его за своим любимым столиком, который, к тому же, заранее резервировал для себя. Похоже, произошла ошибка.
- И вы попросили его освободить? – Впервые почти за час задал от себя вопрос Женя.
Сайто-сан рассмеялся:
- Нет, я поразился, какой этот молодой человек грустный, и попросил разрешения составить ему компанию.
Лицо японца, когда он начал рассказывать, словно осветилось изнутри. Теперь я не назвал бы его совершенно обычным.
После небольшой паузы Сайто–сан продолжил.
- Знаете, у нас принято считать, что в новогоднюю ночь обновляется не только год, но и человек. Вот это и произошло со мной. Наутро я стал совершенно другим. Я развелся со своей женой, с которой много лет не решался расстаться. Сменил работу, потому что начальник не одобрял наших отношений, и ни минуты об этом не жалею.
- Как красиво. - тихо сказал Женька.
Я же не мог оторвать взгляд от целующейся пары, явно вдохновленной приятными воспоминаниями. Почему-то их вид совсем не вызвал у меня отвращения. Может, все дело в том, что Имамура-сан похож на женщину, и смотрелись они очень гармонично.
Именно их поцелуй подтолкнул меня принять решение.
Я залпом осушил свой бокал, наполнил его снова, стараясь не встречаться с Женей глазами, и стал ждать полуночи.
Было очень тяжело вести себя естественно, потому что нервы были на пределе. Я ждал, считая секунды. Вот, бокалы уже наполнены шампанским, идет последний отсчет. Я ощущаю противную дрожь в коленях, но ни за что не передумаю. Бой курантов, мы поднимаем бокалы, японские друзья сплетаются в объятиях и поглощены друг другом настолько, что не заметят и потопа. Женька вполне по-дружески меня обнимает… Пора. Я запускаю руку ему в волосы, пропускаю сквозь пальцы светлые пряди, прижимаю его к себе и, боясь заглянуть в глаза, целую. Не нежно, касанием губ, как собирался, а по-настоящему, с напором, глубоко. Крышу уносит в дальние края, я не могу уже остановиться, только краем сознания понимаю, что он не сопротивляется, но и не отвечает. Когда мне, наконец, удается заставить себя от него оторваться, я замечаю, что сидящие в обнимку японцы внимательно за нами наблюдают. У Имамура-сана донельзя лукавый вид:
- Видишь, дорогой, ты мне проиграл. У них настоящая пара.
Женька повторил его слова в переводе точно, и мне захотелось умереть.
У него был такой вид, словно его обманули и предали. В принципе, так оно и было.
Стоил ли тот проект и та должность потери лучшего друга? Нет, не стоили. Дело было совсем в другом, но как ему теперь это объяснить?

До утра Женька пил не переставая, почти полностью меня игнорируя, и переводил очень плохо, я постоянно терял нить разговора.
Влюбленная пара этого не замечала, так как всецело была поглощена друг другом.
Распрощались мы почти в четыре утра, получив кучу хороших пожеланий, подписанный договор о сотрудничестве и приглашение приехать погостить летом.
Женька был почти никакой, когда я доставил его домой. В такси он спал, но когда мы вошли в квартиру, открыл глаза и сонно-пьяным голосом сообщил мне:
- Сашка, ты сволочь. Я с тобой больше не дружу, - его пальцы цепко вцепились в ворот моей рубашки. – Ты понял меня?
- Понял, - устало произнес я.
Осторожно сгрузил ценную ношу на диван и начал аккуратно стягивать с него куртку, чтоб уложить спать..
- Саш, - снова обиженно протянул Женька. - Ты что, меня насиловать собираешься?
Я после этих слов чуть не умер на месте, поэтому умнее ответа придумать не смог.
- Нет, не собираюсь.
- А почему?
Я пару секунд смотрел на Женьку, не веря, что он мог у меня такое спросить. Потом повалился рядом с ним на диван, сотрясаясь от смеха, грозящего в любой момент перерасти в истерику…

Наутро я долго не мог сообразить, где проснулся. Ощущение было такое, словно мое бесчувственное тело валяется на кровати, а я сам парю где-то под потолком. Пошевелиться получилось не сразу, ибо болело все, что можно. Пока я так лежал, память услужливо проснулась и начала подкидывать картинки вчерашней ночи… или сегодняшнего утра? Не важно. Помню, как Женька с томной грацией, которая подчас просыпается только у людей истинно пьяных, вскарабкался на хохочущего меня и полез целоваться. Я так растерялся, что смог предпринять какие-то действия только, когда его руки уже вовсю шуровали под моей рубашкой. И действия были в корне неправильными: вместо того, чтобы призвать его к порядку, я ответил на поцелуй, помогая избавляться от одежды уже с совершенно конкретным умыслом. Чем я в этот момент думал? Впрочем, не будем углубляться в эту тему.
Когда я оторвался от бессмысленного созерцания потолка, мое внимание сразу привлек почти пустой тюбик крема с надписью «Детский», который почему-то лежал на моей подушке и неприятно колол щеку.
Почему-то? Я вспомнил, как мы с Женькой вытрясали все из тумбочки в поисках «чего-то подходящего», и мне захотелось себя убить. Помню, что вначале у нас ничего не получалось, потом по неопытности я сделал ему больно, но, вспоминая, могу с уверенностью сказать, что это лучший секс в моей жизни. Потому что с любимым человеком. И, кажется, потом ему тоже понравилось. Я помню, как он засыпал, уткнувшись мне в плечо.
А где он сейчас? Я подскакиваю с постели, в голове проносятся мысли, одна ужаснее другой. Квартира кажется пустой. Я кидаюсь искать обычный телефон, потом понимаю, что мне может помочь только мобильник, в котором записан Женькин номер.
И где я его вчера бросил? Мог и в ресторане забыть.
Я опускаюсь на пол, от собственного бессилия хочется рвать на себе волосы.

Щелкает замок. Я вздрагиваю, но не успеваю быстро подняться.
Женька смотрит на меня с изумлением:
- Ты чего?
Вместо ответа я налетел на него вихрем и только несколько минут спустя смог выговорить:
- Больше никогда так меня не пугай. Слышишь?
- Я в магазин ходил, у меня в холодильнике пустота…
Стиснул его сильнее, не желая слушать никаких отговорок. Кажется, не нужны объяснения, слишком давно мы друг друга знаем. А без хорошего кофе нам сейчас точно не обойтись.

Я говорил ведь уже, что Новый Год – волшебный праздник? Самый мой любимый…

@музыка: боевой яойный марш

@настроение: сам тащусь))

@темы: Библиотека моего притона, ориджи от Maxim, светская жизнь

---

"Сказание о любви", слэш, 1-й и последний мой фанф, NC-17

Написано к новогоднему фесту на сайте Домиана по заявке. Мой первый опыт. В голосовании попал в раздел ориджи, но честно собрал 10 голосов (далеко не самое последнее место). Я был в шоке. Обожаю читателей за доброту и нестандартность мышления. Такой выбор еще надо решиться сделать))))
Фандом: Робин Гуд
Название: Сказание о любви
Автор: Maxim
Пейринг: Робин Гуд / Гай Гисборн
Рейтинг: NC-17
Жанр: Слеш, юмор, элементы БДСМ.
Саммари: Почему-то сэр Гай Гисборн решил, что ловить Робина в зимнем лесу легче, чем в летнем, и неожиданно сам оказался отличным рождественским подарком для Робина, которому очень хотелось холодной ночью чего-нибудь согревающего... душу и не только.
От автора: море стеба и авторское представление о персонажах.

Робин во время драки с Гисборном:
Хм, Гисборн, ты что, тренировался?
Из сериала «Робин Гуд», 2007 г.

В замке шерифа Нотингема царило предпраздничная оживление: прислуга сбивалась с ног, убирая замок, повара ночевали на кухне, чтоб успеть приготовить праздничный ужин. Сам шериф заперся в своих покоях с двумя красавицами и не выходил уже вторые сутки. У его милости был серьезный повод для расстройства: завтра Рождество, на праздничный ужин и бал должны съехаться все бароны, а для украшения замка не удалось достать ни одной мало-мальски приличной елки! О том, что бальную залу традиционно должно было украшать большое праздничное дерево, достающее своей верхушкой чуть ли не до самого потолка, вообще стоило забыть. Все попытки срубить елку в Шервудском лесу заканчивались провалом. Дровосеки возвращались ни с чем, отряд стражников тоже ни с чем, и не в полном составе. Теперь столь же бесславно возвращался сэр Гай Гисборн, который был отправлен, как последняя надежда, в лес не ловить Робина, нет, а всего лишь достать елку. Когда сэр Гай получил это задание, он чуть не рассмеялся в лицо шерифу, приняв за не очень удачную шутку, ибо ему было сказано: привести елку и ни за что не попадаться на глаза Робину Гуду.
- Как это не попадаться? – Сэр Гай, который с лета пропадал по всему графству, гоняясь за знаменитым разбойником, был в искреннем недоумении.– А если я его все-таки повстречаю, что прикажете делать? Сказать: «извините, сэр Робин, я не за вами, а за елкой?».
- Хотя бы так! Гисборн, вы понимаете, что на кону моя честь? Я стану посмешищем, если все узнают, что разбойник, который обирает меня уже не первый год, не позволил спилить елку в моем же лесу! Мне плевать, как вы это сделаете, но без елки не возвращайтесь!
Сэр Гай четко выполнил указания своего сюзерена и теперь возвращался с елкой, но пешком и в гордом одиночестве. Вопреки опасениям, Робин Гуд не обиделся, что Гай Гисборн пришел не за ним, а искренне умилился и прежде, чем отправить его домой, самолично выкопал для него из снега крошечную, совсем молодую елочку, да еще обставил все так, словно преподносит дар любви даме своего сердца! Сэра Гая до сих пор бросало в жар от ярости, когда ему вспоминался бесстыжий зеленоглазый разбойник.
Ничего, когда-нибудь он увидит Робина Гуда коленопреклоненным пред собой, и это не будет злой шуткой на потеху шайке. Как можно так издеваться над честным рыцарем? Гай Гисборн бы понял все: пытки, четвертование, возвращение его головы в корзинке в подарок к столу шерифа Ноттингемского, кстати, именно это предлагал Джон Литтл, но то, что вытворял с ним Робин, было выше всякого понимания.
Сэр Гай считался отменным фехтовальщиком, одним из лучших в Англии, но в сравнении с мастерством Робина Гуда, его умение меркло. Нет, он, конечно, мог дать отпор: про их жаркие схватки не даром слагали песни, но конец был всегда один. Выбитый из руки меч, поза, выражающая покорность, прикосновение стали к щеке, Робину Гуду доставляло какое-то садистское удовольствие обводить клинком контур лица поверженного противника, и Гая неподдельно раздражал тот факт, что его даже это перестало пугать. Он знал, что услышит в конце презрительно-насмешливое: «было неплохо», произнесенное так, будто они занимались чем-то непристойным. И что он будет уходить, безоружным, чувствуя на спине пристальный взгляд зеленых глаз. Это было выше понимания Гисборна. Он с детства заучил, что врагов надо убивать. И Робин Локсли ведь тоже убивал иногда рыцарей, которые приходили за его головой в надежде получить награду. В чем же дело? Сэр Гай прекрасно помнил их первую стычку. Он недооценил силы отряда лесных разбойников, за что сурово поплатился. Погибли все, кроме него. Гисборн получил от Робина несколько достаточно серьезных ран, видел занесенный над собой в смертельном ударе меч, но в последний момент предводитель разбойников передумал. Ему вдруг пришло в голову, что шерифу надо отправить живое послание для устрашения, будто кучи мертвых посланий для этого было мало!
С тех пор их схватки повторялись с завидной регулярностью, и каждый раз Робин Гуд находил причину отпустить своего врага живым, словно занимался сочинением их на досуге. Незаметно для сэра Гая их схватки стали смыслом жизни, образ зеленоглазого разбойника преследовал его ночами. Круглые сутки уходили на тренировки и продумывание новых планов по пленению Робина Гуда. Для Гисборна теперь стало делом чести взять его живым, чтоб смыть позор публичных оскорблений.
Люди над ним потешались. Говорили: «хорош помощник шерифа Ноттингема, статен, не иначе добрый Робин Гуд отпускает его за красивые глаза». Он уже не мог спокойно проехать по крестьянской деревне, чтоб не услышать свиста за спиной и скабрезных замечаний. И что было с этим сделать? Изуродовать себя и одеть обноски? Сэр Гай гордился своей благородной внешностью, тщательно следовал моде и обожал дорогое оружие. Впрочем, от некоторых излишеств пришлось отказаться, ибо Робин Гуд обезоруживал его с завидной регулярностью.
Сэр Гай вздохнул: показались уже огни замка. Погода была идеальная, рождественская, легкий мороз и крупные снежинки, медленно падающие с неба – красота. Возвращаться в замок совсем не хотелось. А ведь начиналось все хорошо: они вошли в лес, отыскали подходящее дерево, но не прошло и пяти минут с того момента, как начал стучать топор, и появились разбойники.
На этот раз Робину Гуду и не пришлось искать причину:
- Праздник ведь! – Добродушно объяснил он, помогая подняться своему противнику. – Сегодня отпустим всех.
И отряд отправили домой через реку, по тонкому льду, по которому, похоже, никто не дошел, а Гисборну подарили маленькую елочку и отпустили, наказав беречь здоровье и не простужаться. Робин Гуд просил подчеркнуть особо, что это личный подарок прекрасному сэру Гаю, который так весело скрашивает его досуг, а шериф Ноттингем не получит от него даже сухого лапника. С этой неутешительной новостью сэр Гай и возвращался в замок. Иногда, переживая очередное унижение, ему хотелось уже быть, наконец, убитым, чтоб не мучиться. Он знал, что по возвращению услышит от шерифа:
- Как, сэр Гай, вы еще живы? Феноменально! Это уже становится неприличным…
На деле все обернулось еще хуже: разгневанный шериф запустил в него канделябром и запретил появляться на балу. И где справедливость?
Бедный сэр Гай мерил шагами комнату, слушая, как съезжаются на праздник довольные гости. «Зря радуетесь, не будет у вас елки, подарки прячьте, куда придется», - подумал он с неожиданным злорадством. Вот у него елка была, правда совсем маленькая. Он бросил ее на пол, когда пришел, а, вернувшись, нашел ее стоящей в вазе на столе, что чуть не привело к припадку, ибо он решил, что к нему в спальню проник Робин Гуд, и только потом сообразил подумать на какую-нибудь дуру-служанку. Нервы ни к черту. Этот мерзавец, пожалуй, гуляет со своими друзьями, горланит неприличные песни про Гая и шерифа, танцует вокруг всех елок сразу и в ус не дует. Точно! На Гисборна снизошло озарение, иначе не скажешь. Ему никак не победить Робина в честном бою…никогда. Но каким будет исход сражения, если принц воров будет пьян? Это было просто, как все гениальное: Робин Гуд, пьяный он или трезвый, никогда не откажется от поединка, и у него, сэра Гая, появится шанс. И неважно, что после гибели Локсли, он будет порезан на куски его бандой. Гай Гисборн станет героем, про которого будут слагать песни, он смоет все нанесенные оскорбления кровью.
Сэр Гай бросился к оружию, медлить нельзя, он доберется к лесу как раз в районе полуночи. Что ж, Робин Гуд получит незабываемый праздник.
Замок шерифа Ноттингема играл огнями, звучали музыка и смех. Никто не обратил внимания на одинокого, одетого в черное всадника, выехавшего за ворота.
Чем ближе был Шервудский лес, тем сильнее становился охотничий азарт. Вспоминалась насмешливая улыбка разбойника, его отчаянная смелость, дерзкие шутки и их самый длинный поединок, который длился почти час. Локсли оседлал тогда поверженного врага и, приставив кинжал к его горлу, пообещал прирезать, если он еще раз появиться. Впрочем, к следующему «свиданию» сэр Робин успешно об этом забыл. Видимо, в тот раз он был просто не в духе. Может, с дамой сердца своей рассорился, кто его знает. Въезжая в лес, сэр Гай задумался, как разбойники живут в чаще, практически без женщин. Лучше уж обходиться на Рождество без елки, решил он, не такое уж великое это неудобство.
А шериф просто напыщенный глупец, который не может оценить по достоинству благородного рыцаря, который предан ему до гробовой доски. Ничего, скоро все изменится. Сэр Гай старался не думать о том, что впереди его ждут пышные похороны, которые, увы, не получится оценить по достоинству. Он был весь в предвкушении предстоящей схватки.
Под копытами коня хрустел снег, всадник углублялся все дальше в лес. Вот река, а вот поляна. Здесь, по идее, он должен был услышать сигнальный свист и оказаться на мушке у часовых, которые после положенных препирательств завязали бы ему глаза и проводили к Робину Гуду. Он бросил бы ему вызов и убил – таков был план. Но, хотя Гай уже прошел открытое место и углубился в чащу, никого не было видно. Неужели они настолько легкомысленны? Если б не сегодняшнее досадное происшествие, в результате которого Гисборн в очередной раз потерял весь свой отряд, он смог бы перерезать всех пьяных бандитов за раз. Теперь, из-за собственной недальновидности придется умереть. Даже обидно.
Чаща становилось все гуще, ветки деревьев хлестали по лицу, зловеще синели гигантские сугробы, конь в них вяз, пришлось спешиться и продираться дальше, ведя его в поводу. Холод начал пробираться под одежду, стало совсем жутко, но сэр Гай крепился и шел дальше. Вот-вот он выйдет на нужную тропу.
Что он окончательно заблудился, Гисборн понял, когда где-то сбоку завыли волки. Ситуация становилось критической. Успокаивая разволновавшегося коня, сэр Гай пытался понять, в какую сторону ему возвращаться. Следы все засыпало, звезд на небе не видно. Какая темная сила его сюда завела? Вместо геройской смерти, сэру Гаю грозило быть позорно съеденным волками в лесной глуши или замерзнуть насмерть, чтоб потом его закоченевшее тело нашел какой-нибудь мерзавец, вроде Джона Литтла, и вволю бы повеселился… Печально.
Гисборн был так поглощен мыслями о безвыходности своего положения, что не заметил, как споткнулся и полетел лицом в снег. Сверху на него пружинисто приземлилось что-то тяжелое и теплое. На него напали волки! Гисборн отчаянно задергался, пытаясь освободиться и встать на ноги, но оказался еще сильнее впечатан в снег. На щеке он ощутил чье-то горячее дыхание. Сэр Гай собрался уже закричать, когда понял, что от нападавшего разит хмелем. Человек!
- Я же сказал тебе здесь больше не появляться, Гисборн, какой ты непонятливый, - этот тихий голос он никогда бы не спутал ни с каким другим. Робин Гуд! – Не боишься что я убью тебя, сэр Гай? – Локсли собрал в пригоршню густые темные волосы поверженного врага и резко потянул на себя, ожидая ответа. Гай смог лишь вдохнуть в легкие воздуха и выплюнуть попавший в рот снег. Зубы стучали так, что невозможно было не услышать.
- Да ты совсем замерз! – Гисборн не видел лица Робина, но мог поручиться, что голос звучал обеспокоено. Бред. Локсли заботиться, чтоб он не простудился и не помер? Веселая шутка, если учесть, что сэру Гаю навряд ли суждено пережить эту ночь. И еще большой вопрос, согласится ли с ним драться Робин Гуд после того, как он так бездарно попался.
Ход его мыслей прервал резкий толчок. Робин был занят тем, что деловито связывал руки сэра Гая крепкой веревкой, затем завязал ему глаза. Закончив работу, он резко вздернул на ноги своего пленника.
Шли они где-то полчаса. Гисборн устал и спотыкался почти на каждом шагу. Все закончилось тем, что его подхватили, как мешок с картошкой, и, перекинув через плечо, потащили дальше. От унижения хотелось заплакать, как в детстве.
Видимо, все-таки сжалившись над сэром Гаем, Робин опустил его на землю до первого поста. Чем дальше они шли, тем явственнее доносился шум праздника. Создавалось ощущение, что там гуляет целая армия, а не один, пусть очень крупный, отряд. Когда звуки гигантской волной обрушились со всех сторон, оглушая, сэр Гай понял, что они пришли. Повязка упала с глаз, и взгляду открылась большая, освещенная десятками факелов и костров поляна. В центре нее возвышалась гигантская живая ель, которой очень позавидовал бы огорченный шериф. Только не будет возможности у Гая ему это рассказать. На душе стало совсем тоскливо. Кругом, куда не посмотри, веселились разбойники, никто не обратил на их появление никакого внимания.
Робин подтолкнул Гисборна вперед, и они пошли дальше, к деревьям, на которых ютились маленькие деревянные домики, соединенные переходами. Надо же! Сэр Гай считал, что это своего рода сказка, придуманная про лагерь легендарных разбойников, а нет. Все вокруг представлялось очень необычным и замечательным, перед смертью хотелось хотя бы удовлетворить свое любопытство.
Мысль о скорой гибели стала уже навязчивой, ноги отказывались слушаться, да и замерз сэр Гай очень сильно. Робин практически втащил его в один из домиков, толкнул на узкое деревянное ложе.
Когда были зажжены свечи, Гисборн смог оглядеться. Жилище Робин Гуда, а это было именно оно, выглядело скромным. Обычная хижина, если не считать полки с книгами, самодельного письменного стола и дорогого оружия, частично выставленного на стойке, а частично просто сложенного в углу. К своему неудовольствию, сэр Гай узнал там и свое.
Робин взял со стола большую флягу, сделал глоток, затем протянул ее нежданному гостю:
- Пей, – приказ прозвучал властно, и у Гая возникло искушение отказаться. Но он чувствовал себя слишком замерзшим, чтоб тешить свою гордость, поэтому безропотно позволил Робину себя напоить.
Напиток оказался медом, отличным и крепким, по всему телу от него моментально разлилось тепло. Робин придерживал ему голову, чтоб было удобнее пить, в задумчивости перебирая густые волосы:
- И что за мода такая, - в его голосе одновременно звучало и восхищение, и осуждение. Сэр Гай чуть не подавился. Таких интонаций ему еще слышать не доводилось.
- Больше не будешь? – Не дожидаясь ответа, Робин забрал флягу и одним махом прикончил ее содержимое. – Отбросив в сторону опустевший сосуд, он снова приблизился к Гаю:
- И что мне делать с тобой, а, Гисборн? – Голос звучал обманчиво ласково, но в зеленых глазах светился недобрый огонек. – Ты так настырно хочешь умереть, что я даже в растерянности… Или ты хочешь совсем не этого? – Локсли протянул руку, касаясь полураскрытых от удивления губ. Усмешка. – Такой красивый, даже жаль. Ты вправду думал, что можешь убить меня, безумец? Ожидал найти пьяным в сугробе? – Прежде, чем Гай Гисборн смог придумать ответ, его рот оказался зажат поцелуем. Вкус меда, жесткие обветренные губы, легкая щетина, царапающая подбородок. Внутри все перевернулось от осознания того, что произошло. Возбуждение было настолько сильным и внезапным, что Гай не смог бы оттолкнуть от себя Робина, даже будь у него свободны руки. Скорее, наоборот, притянул бы поближе. Но даже со связанными руками он имел возможность жарко отвечать. Перед глазами проносились все их драки, погони, сражения, которые казались смертельными. Было одновременно больно и сладко чувствовать, как враг терзает поцелуем рот, перебирает волосы, шепчет нежные слова, покрывая шею поцелуями, даже не заботясь о согласии и не собираясь давать никакой свободы действия. Все происходящее напоминало сон, бредовый, но очень сладкий, в котором невероятный человек с насмешливыми зелеными глазами любил его, а не презирал. Когда они на секунду расцепились, чтоб вдохнуть воздуху, Гай не нашел ничего лучшего, как выпалить:
- Руки развяжи, - Робин только расхохотался в ответ:
- Чтоб ты меня убил? – Пальцы цепко сжали подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Тебе ведь это понравилось, Гай Гисборн. Кто бы мог подумать…- Рука Локсли словно случайно коснулась его ноги. Гай вздрогнул, когда она заскользила выше, пока не достигла очень красноречивого бугорка в штанах. Прикосновение пальцев Робина даже через материю обжигало. Хотелось, чтоб он сжал и… Гай закрыл глаза, негромко постанывая. Хотелось почувствовать его везде. Даже там.
Гай Гисборн за свою жизнь сменил много женщин и прекрасно знал, как это может происходить у мужчин, но такого желания никогда не испытывал.
Сейчас же он не смог сдержаться и сам потянулся к Робину, стремясь снова ощутить вкус поцелуя, но ему не позволили. Локсли резко толкнул его, переворачивая на живот. Гай попытался вырваться, за что получил довольно болезненный удар под ребра. Через пару минут штаны были спущены ниже колен, в воздухе распространился аромат каких-то лекарственных трав. Прежде, чем Гай успел подумать, зачем это надо, в него резко втолкнулся скользкий, смазанный чем-то холодным, палец. Больно не было, но это словно отрезвило. Гисборн стал отчаянно вырываться, попробовал даже звать на помощь, за что заработал еще парочку расслабляющих ударов. Рот тут же оказался заткнут кляпом. Более беспомощного положения представить себе сложно.
Робин покрывал поцелуями его шею, ласкал соски, уговаривая расслабиться, но все было без толку.
- Гай, я так долго этого ждал, пожалуйста! - Если бы у Гисборна в этот момент был меч, он бы обязательно им воспользовался. Каков ублюдок. Столько времени он просто над ним смеялся, а теперь Гай должен ему поверить и позволить беспрепятственно себя изнасиловать? Ну, уж нет! Правда, весь боевой запал кончился, когда рука Робина сомкнулась на его члене. Все помыслы тут же сосредоточились там, Гай даже не заметил, что к первому пальцу присоединился второй, пока они не задели внутри нужную точку. Теперь оставалось только благодарить кляп, который глушил все стоны. Бедра непроизвольно поднимались навстречу, хотелось еще. Извернувшись, Гай увидел, что Локсли уже разделся и смазывает свой член той же мазью. Страха уже не было. Хотелось смотреть, запомнить до малейших деталей, какой он красивый. Когда тяжесть чужого тела придавила его к кровати, Гай зажмурился, стараясь расслабить мышцы, как можно больше. Проникновение все равно вышло болезненным, но Робин старался двигаться медленно, его губы покрывали легкими поцелуями шею, плечи, волосы, словно стремясь охватить все, до чего можно дотянуться. Кляп вскоре полетел на пол, и Гай, не стесняясь, жарко ответил на поцелуй, прогнувшись навстречу, чувствуя, как внутри разрастается тепло, а через пару мгновений ему пришлось прикусить ладонь, чтобы не закричать, когда Робин снова задел ту точку внутри. Ритм ускорялся, криков уже было не сдержать. Удовольствие накрыло жаркой волной и рассыпалось в глазах тысячей искр.
Какое-то время они лежали не шевелясь, совершенно опустошенные. Уже в полудреме Гай почувствовал, как его развязывают, обтирают влажным полотенцем, а потом он снова ощутил тепло прижатого к себе тела и тут же заснул.
Разбудили его лучи солнца, пробивающиеся через приоткрытую дверь. Шевелиться было трудно, все тело болело. Пока он мучился, размышляя, что же ему теперь делать и куда запропастилась одежда, вернулся Робин. Он принес чистые вещи и еду.
При свете дня все выглядело так обыденно: просто любовники, которые завтракают вместе, проведя чудесную ночь. Гай не хотел думать, что она станет первой и последней, нет, он знал, что все будет не так. Глядя в зеленые глаза своего лесного дьявола, он поклялся, что теперь будет преследовать его с еще большим старанием и настойчивостью. И об их противостоянии люди будут слагать легенды. Обязательно, сэр Гай позаботится, чтоб все было именно так. А это Рождество навсегда останется маленьким секретом для двоих, как и многое остальное.

@музыка: джинкл беллс

@настроение: веселое

@темы: Библиотека моего притона, ориджи от Maxim, единственный фанф, светская жизнь